Рассказы охотника
Шрифт:
В лесу белки всегда осенью грибы на сучьях сушат. Вот и наша постаралась: видно, зиму почуяла.
Скоро и вправду наступили холода. Белка все старалась забраться куда-нибудь в уголок — где бы потеплее, а как-то раз она и вовсе пропала. Искали, искали ее — нигде нет. Наверное, убежала в сад, а оттуда в лес. Жалко нам стало нашей белочки.
Собрались в этот день топить печку, закрыли отдушник, наложили дров, подожгли. Вдруг в печке как завозится что-то, зашуршит!
Мы отдушник поскорее открыли, а оттуда
А дым из печки в трубу не идет, так и валит в комнату. Что такое? Брат сделал из толстой проволоки крючок и полез с ним к отдушине в печке — попробовать, нет ли там чего.
Глядим — тянет на крючке галстук, мамину перчатку, тряпки какие-то, даже бабушкину праздничную косынку там разыскал.
Все это наша белка себе для гнезда в трубу затащила. Вот ведь какая! Не может понять, что здесь не лес и незачем ей к зиме готовиться. А она все хлопочет: то еду запасает, то гнездо строит. Такова уж, видно, их беличья натура.
Подарок
Бывало кто к нам в дом ни придет, все говорят, что у нас настоящий зверинец: у нас и птицы жили, и белка, и ручной ежик — звали его Злючка-колючка.
Как пойду я в лес гулять, всегда что-нибудь домой принесу: летом — жуков, бабочек, а зимою — шишки растрепанные. Потом мы с папой их разбираем и узнаем, кто их растрепал, семенами лакомился — дятел, клесты или белка.
А вот как-то зимою я папе принес замечательный подарок. Нашел я его с Костей, с моим товарищем.
Мы гуляли в лесу за селом.
Увидели старый пень, трухлявый весь, и стали его разламывать.
Вдруг Костя нагнулся и кричит:
— Смотри, Юра, что это?
Я тоже нагнулся. Вижу — в середине пня, в самой трухе, что-то блестит, как золото. Колечко какое-то. Только большое, вроде браслета.
Костя говорит:
— Может, клад?..
Поднял, да как бросит! Кричит:
— Змея, не трогай!
А змея упала в снег и не двигается.
Мы взяли палки, начали шевелить, но она не разворачивалась. Костя даже на палку ее поддел. Змея и тут не пошевелилась.
Значит, думаем, мертвая. Я ее пальцем потрогал — твердая, высохла совсем.
Костя говорит:
— Это змея медянка. Она, когда живая, страшная: как ужалит, так и умрешь.
А я сказал:
— Это неправда, что ужалит. Папа мне говорил — змеи не жалят, а кусают. У них никакого жала и нет, а есть зубы, а в зубах мешочки с ядом. Как укусит змея, так в рану из мешочка яд и выпустит.
— Это не важно — укусит
Мы взяли мертвую змею в руки и стали рассматривать: красивая такая, блестит, будто медная.
Мне папа о таких змеях еще ничего не говорил. Он рассказывал, что у нас есть гадюки — серые и черные. Они: кусаются и ядовитые. А ужи не ядовитые и не кусаются, только шипят и язычок быстро-быстро высовывают. Кто не знает — думает, что это не язычок, а жало, и боится.
А я не боюсь и прямо их в руки беру. Ужа очень просто от гадюки отличить, потому что у него на голове, два желтых пятнышка, а у гадюки таких пятнышек нет.
Ужей и гадюк я знаю, а вот медянку только первый раз увидел.
Я попросил Костю мне ее отдать.
Он согласился. Только хотел, чтобы я ему рыболовных крючков дал.
Я положил змею в карман и побежал домой. Мне хотелось сразу же папе, ее показать. А дома мама сказала, что папа к больным в другое село уехал и приедет совсем поздно.
Тогда я решил ему сюрприз устроить: положил змею на письменный стол рядом с чернильницей, а сверху промокашкой прикрыл, чтобы мама раньше не увидала и не выкинула. Папа приедет, начнет что-нибудь писать и найдет мой подарок.
Так и устроил, а сам опять гулять ушел.
Потом меня позвали обедать. Я сразу же заглянул к папе в кабинет.
Открыл дверь, гляжу — промокашка на полу валяется, а змеи нет.
Я прямо к маме:
— Зачем выкинула с папиного стола мой подарок?
А мама и не понимает:
— Какой еще подарок? Я ничего у папы со стола не брала.
Я растерялся, молчу, а сам думаю: «Как же так? Если мама не брала, значит змея сама убежала? Значит, она не мертвая, а только притворилась?»
Мне стало страшно: ведь она ядовитая! Ну-ка, теперь всех нас перекусает?
Я никому ничего не сказал. Надел отцовские кожаные рукавицы и стал искать змею. Целый день лазил под стульями, глядел за шкафами, но нигде не нашел. Только под кроватью на маминых теплых туфлях комочком спал наш ежик — Злючка-колючка. Он всегда там спал. И мама на него за это очень сердилась.
Мама захочет бывало надеть туфли, сунет ногу под кровать, а он как подскочит, как кольнет ее в ногу, да еще зафырчит сам, чтобы его не беспокоила.
Я все комнаты обшарил, измучился, а змею не нашел. Значит, думаю, она в какую-нибудь щелочку заползла и удрала из дому. А все-таки мне было немножко страшно: а что, если она где-нибудь спряталась и сидит?
Вечером мама пошла за чем-то в коридор, да вдруг как закричит:
— Скорей, скорей сюда!..
Я выскочил из комнаты — и прямо к маме в коридор.
Смотрю — мама на стул забралась, на пол глядит, а на полу наш Злючка-колючка хватает что-то, треплет. Тут наружная дверь отворилась, и сам папа вошел.