Рассказы разных лет (сборник)
Шрифт:
– С «Первого», с «Первого», – сказал парень. – Аз, он же омега, он же Гоша, он же Егор…
Было в его глазах какое-то озорство, которого я не ожидала.
Он галантно распахнул передо мной дверцу, мягко прикрыл за мной, только после этого сам забрался в машину.
Вел джип он так же мягко, как говорил. По-кошачьи. Играя.
Мне стало легко-легко. Ощущение, что меня несет счастливый сон, стало еще сильнее, но только теперь я уже не боялась, что все это какое-то недоразумение, вдруг оборвется и развеется без следа.
– А как вас
Молодой человек глянул на меня, прищурившись на правый глаз.
– Зовут? Да в разных кругах по-разному. Хочется надеяться, что мы с тобой не останемся в просто официально-функциональных отношениях, но кто знает… Так что пока я для тебя, давай, Степан Корольков.
В его глазах был какой-то хитрый огонек, причин которого я понять не могла. Травка? Да нет, не пахло в машине травкой.
Хотя… Мне становилось все легче и веселее, я даже подумала: хорошо, что проснуться мне не грозит. Но интересно, что бывает, если в счастливом сне вдруг уснуть?
– Степан, а…
– Просто Степа. Можешь даже – Стиви. Я думаю, мы с тобой будем часто пересекаться по работе.
Он снова оторвался от дороги и посмотрел на меня. Опять с искрой в глазах, но в этот раз внимательнее, задержался взглядом. Что-то вылавливая в моих глазах. Какой-то ответ? Или ждет чего-то?
Я встряхнулась. Постаралась войти в деловое настроение.
– А какую из моих заявок приняли?
– Да честно говоря, обе твои сценарные заявки – так себе… Но главный сказал, что рука чувствуется. Есть в тебе талант. Искра.
Не сразу, но я все же решилась уточнить:
– Главный?
Кого он имеет в виду? Не может же быть, чтобы меня, новичка, – и сразу пред очи их эрлгерцога…
– Главный, главный, – Степа на миг вскинул глаза на козырек от солнца над головой. – Так и сказал: талант есть. Надо только огранить.
– Но… Если мои заявки не подошли… То над каким же…
Как правильно? – судорожно подумала я. Как принято говорить у ребят, которые в теме? Чтобы не показаться последней деревней… как?! Над проектом? Или…
– В каком проекте я буду участвовать?
Степа поморщился.
– Только не брякни это словечко при главном. Он его терпеть не может. Это так цинично и распонтованно звучит – проект… Дело. По-русски, ясно, уважительно к себе и другим. Дело. И не участовать, а работать. Ты будешь работать по темнику самого. От тебя нужен тактический креатив. Молодой драйв, вот что нужно. Ну да ты совсем сонная, я вижу…
– Я? – запротестовала я. – Сонная?
– Угу, как зимняя муха. Возьми сзади сумку, там термос. Выпей кофейку. Главный любит, чтобы все вокруг порхало и спорилось.
Я выпила колпачок кофе. Он оказался очень крепким и с каким-то сильным привкусом, вроде корицы, но не корица. Я вдруг поняла, что и в самом деле почти засыпаю.
– Спасибо, – сказал я.
– Да пей, пей, на даче еще сварю.
Я выпила еще колпачок, третий… Но вместо
Я вскинулась. Помотала головой, чтобы хоть чуть прояснилось в голове. Потерла лицо.
За окнами уже не летели однообразные полосы МКАДа. Мы съезжали. Только, как мне показалось, почему-то не в Москву, а опять в область.
– А куда мы едем?
– Главный сказал, прямо к нему. На даче…
Я подумала, что дача у их эрлгерцога, наверно, должна быть на Рублевке. Только Рублевка – это же на запад? Куда-то на запад по МКАДу, если ехать от Шереметьево?.. Но мне казалось, что все это время мы ехали по МКАДу на восток… Правильно, в Останкино. Оно же где-то там… У меня путалось в голове.
В глазах плыло, веки неудержимо склеивало. А в зеркале заднего вида надо мной прыгали смешливые глаза Степы. Кажется, он больше наблюдал за мной, чем смотрел на дорогу…
Нашатырная вонь.
Пальцы-лезвия влезли мне в нос, вонзились в мой беззащитный мозг, и кромсали, драли, рвали его из моей головы…
– Уберите! Не надо! – взмолилась я, отстраняясь.
Уже вырванная из сна – в тусклый полумрак и звон тарелок.
Когда кошмарная вонь нашатыря совсем отпустила меня, я поняла, что нахожусь в маленькой придорожной забегаловке.
Я сидела на диванчике, – если так можно назвать позу приваленной к стенке в углу, – за столом с тремя мужчинами. Одним из них был Степан. Двух других я видела впервые, но сразу поняла об их жизни почти все. Два больших бритых наголо кабана, с которыми лучше не сталкиваться в городских джунглях.
Мне, к несчастью, не удалось избежать встречи с ними.
– Очухалась, – сказал один.
– Оль? – позвал Степан.
Он пощелкал пальцами перед моим лицом. Потом пододвинул ко мне тарелку.
– На вот. Поешь давай.
– Вы не из «Первого»… – пробормотала я. – Кто вы?
– Мы те, кто вырвет тебя из трясины мещанства и подарит смысл жизни… Ты ешь, ешь. И не надо так оглядываться. Ну куда ты здесь убежишь? От них-то? – Степан кивнул на кабанов.
Я поглядела на того, который сидел напротив меня. Простота его взгляда была так выразительна, что я со вздохом отвела глаза и взялась за вилку. Лучше делать, что говорят.
Но взглянув на тарелку, ощутив запах жареного лука и картошки, аромат копченого куриного крылышка и привычную, будто уже чуть покалывающую в носу пузырьками прохладу над колой, – я вдруг поняла, что жутко голодна.
Сколько я спала? За окном было темно. Вечер? Ночь? Или вечер через сутки? Чувствовала себя я так, что это мог быть и вечер следующего дня… Господи, куда же они успели меня завести-то?
Странно, но эти мысли не мешали мне жадно глотать ломтики картошки и обгрызать куриное крылышко, а потом второе. Я продолжала косить глазом по сторонам, но, как назло, крошечный зал опустел. Даже тетка за прилавком куда-то ушла. Мы остались одни.