Рассказы (сборник)

Харитонов Михаил Юрьевич

Дон Рэба: — Ну конечно. Только беда-то вот в чём. Если вы тут выведете эту самую породу людей типа Будаха… Он же сумасшедший.

Дон Румата: — Ну что ты. Он считает, что у него великая миссия.

Дон Рэба: — Ради которой он сварил яд для короля.

Дон Румата: — Он так трогательно рассказывал, как ты пригрозил ему пробовать все его снадобья на маленьких детях…

Дон Рэба: — Н-да, гадёныш… А казался таким респектабельным старцем.

Дон

Румата: — Зря ты его так — гадёнышем. В тот момент он сам в это верил. Логика у них такая: ты мог это сделать, ну, с детьми… а если не делал, так просто потому, что не успел, или выдумывал какую-нибудь мерзость померзопакостнее. Они вообще легко верят в плохое. Их и обманывать не надо.

Дон Рэба: — Так если вы вырастите здесь это крапивное себя, Арканар так и останется феодальным навсегда. Или станет чем-нибудь ещё худшим. Они же будут вечно подстрекать к бунтам, делать революции… В общем, одни великие потрясения и никакого прогресса.

Дон Румата: — Насрать нам на прогресс. Ты пойми, здесь же веселуха!

Дон Рэба: — Особенно для благородных донов земного происхождения?

Дон Румата: — Как бы тебе это объяснить… Когда у тебя всё есть, ты начинаешь понимать, что этого как бы недостаточно. Потому что у других тоже есть всё.

Дон Рэба: — Есть всё. А счастья нет?

Дон Румата: — Счастья нет. Потому что счастье не в том, чтобы иметь всё что хочешь. А в том, чтобы брать всё, что хочешь. Брать, понимаешь? Брать.

Дон Рэба: — По-твоему, счастье — это безнаказанность?

Дон Румата: — Именно так. Счастье — это безнаказанность. Это… как бы это сказать… божественно. Делать всё что тебе вздумается.

Дон Рэба: — Ага. Счастье — это власть над себе подобными.

Дон Румата: — Именно! Именно над себе подобными. В этом всё дело. Иначе можно было бы разводить кур и откусывать головы цыплятам. И упиваться своим могуществом. Но это никому не интересно. Быть выше тех, кто равен тебе — вот что греет. Выше — над теми, кто равен. Понимаешь ты это? Вот что нас возбуждает. Поэтому-то Бог создал людей по образу и подобию своему. Иначе было бы не в кайф, не в кайф… Знаешь что? Я иногда думаю, что Бог — прогрессор. Он ходит по Вселенной, этак скукожившись, всеми принимаемый за равного… вот он тащится, небось, сука.

Дон Рэба: — Н-да-а-а. Ты говори, говори, я слушаю.

Дон Румата: — Вот… это… литература. Книжки. Зачем пишут книжки? Чтобы кайф поймать от власти над людишками нарисованными. Писатель… он всегда мечтает оказаться внутри своей книжки. Но с пером в кармане, чтобы можно было переписывать… переписывать… власть, понимаешь, власть.

Дон Рэба: — Что с тобой?

Дон Румата: — Погоди… сейчас пройдёт лекарство… вот, всё. Всё нормально. Ничего особенного.

Дон Рэба: — В общем,

с вами всё ясно, господа прогрессоры. Вы, господа прогрессоры, действительно обыкновеннейшие психопаты. Собирающиеся построить здесь симпатичный мирок для себя любимых. Для психов. Мечты сумасшедших. И ничего кроме. Н-да. Я-то думал, с вами можно будет работать.

Дон Румата: — Чего-чего?

Дон Рэба: — Ладно. Ты мне тут прочёл небольшую лекцию о Земле. В принципе, всё верно, хотя и примитивно. Ты только забыл об одной детали. Как ты там сказал: при коммунизме не должно быть бедных и больных?

Дон Румата: — Ну да. А что?

Дон Рэба: — Ты забыл ещё одну категорию людей.

Дон Румата: — Какую же?

Дон Рэба: — Преступников.

Дон Румата: — Э-э… Ты мыслишь слишком по-арканарски. На Земле преступности нет в принципе. Просто потому, что у землян всё есть. Изобилие, понимаешь ли, мы себе действительно обеспечили. Так что преступников на Земле нет. Психи — да, куда ж без них. Но преступников в арканарском смысле этого слова…

Дон Рэба: — Один-то ресурс на Земле по-прежнему в дефиците. Тот самый, о котором ты тут так красиво говорил.

Дон Румата: — Что ты имеешь в виду? Власть?

Дон Рэба: — Да. Её самую.

Дон Румата: — Ну-у-у… На Земле с этим обстоит очень скучно. Власть у каких-то сраных бюрократов. Жлобы и дерьмо. Туда, кажись, самых тупых отбирают. По принципу наименьшего риска. Это железное правило: чем выше начальник, тем он тупее и жлобистее, и тем больше в нём дерьма. Все приличные люди начальство ненавидят. Самая мерзкая порода людей. Есть, конечно, подонки, которые лижут ему жопу. В основном для того, чтобы поднасрать ближнему. И доносы, доносы, доносы. Как наши тупые свиньи не захлебнулись в этих помоях?

Дон Рэба: — Интересно, а зачем вам друг на друга стучать? Ты же говорил, что у всех всё есть.

Дон Румата: — Всё это так противно именно потому, что это так мелко… Ну, представь себе. За неправильную парковку глайдера… ну, это такая летающая повозка… тебя могут лишить прав вождения сроком на четыре дня. И ты будешь вынужден пользоваться нуль-Т-метро… ну, это такое мгновенное перемещение с места на место…

Дон Рэба: — Так, наверное, это удобнее?

Дон Румата: — Весь смех в том, что это и вправду удобнее. Но пользоваться глайдером престижнее, именно потому, что с этим связана куча всяких ограничений.

Дон Рэба: — Как интересно.

Дон Румата: — Ничего интересного. Вся коммунистическая система стоит на таких мелких, мягких, безвредных наказаньицах, которые даже и не наказания вовсе, но все привыкли их бояться. И на таких же мелких подачках в качестве положительного стимула. Например, попасть в утренние новости… ну, в ньюсы… как бы тебе объяснить… njes distribd v'e hol'Ef… это на земном языке, не знаю как перевести. Ладно, неважно. Короче, вот такое говно.