Рассказы, сценки, наброски
Шрифт:
Бобров.
Бобров
Если вас интересует моё воспитание, то я скажу. Я скажу.
Христофор Колумб
Да-да, скажите пожалуйста.
Бобров
Вот я и говорю. Что мне скрывать.
Христофор Колумб
Очень, очень интересно!
Бобров
Ну вот я скажу так: моё воспитание было какое? Приютское.
Христофор
Ах, пожалуйста, пожалуйста.
Бобров
Меня отец отдал в приют. А.
держит рот открытым | Христофор становится на цыпочки и заглядывает в рот Боброву
Бобров
Впрочем, я торговец.
Христофор отскакивает
Христофор Колумб
Мне мне было интересно только посмотреть что у вас там… м… м…
Бобров
Так-с. Я значит в приюте и влюбился в баронессу и в чернильницу.
Христофор Колумб
Неужели вы влюбились!
Бобров
Не мешай. Да влюбился!
Христофор Колумб
Чудеса.
Бобров
Не мешай. Да чудеса.
Христофор Колумб
Как это интересно.
Бобров
Не мешай. Да это интересно.
Христофор Колумб
Скажите пожалуйста!
Бобров
Если ты, Христофор Колумб, ещё что-нибудь скажешь…
сцена быстро меняется | Бобров сидит и ест суп | входит его жена в одной рубашке и с зонтом
Бобров
Ты куда?
Жена
Туда.
Бобров
Куда туда?
Жена
Да вон туда.
Бобров
Туда или туда?
Жена
Нет, не туда, а туда.
Бобров
А что?
Жена
Как что?
Бобров
Куда ты идешь?
Жена
Я влюбилась в Баронессу и Чернильницу.
Бобров
Это хорошо.
Жена
Это хорошо, но вот Христофор Колумб засунул в нашу кухарку велосипед.
Бобров
Бедная кухарка.
Жена
Она бедная сидит на кухне и пишет в деревню письмо, а велосипед так и торчит
Бобров
Да-да. Вот это случай. Я помню, у нас в приюте в 1887 году был тоже. Был у нас учитель. Так мы ему натёрли лицо скипидаром и положили в кухне под стол.
Жена
Боже, да к чему же ты это говоришь?
Бобров
А то ещё был случай. Выходит Колбасный человек.
11—30 ноября 1930 года
Даниил Иванович Хармс
В редакцию вошли два человека.
Оба сняли шапки и поклонились.
Один был курчавый, а другой совершенно лысый.
– Что вам угодно?– спросил редактор.
– Я писатель Пузырёв, – сказал совершенно лысый.
– А я художник Бобырёв,– сказал курчавый.
1930 год
Даниил Иванович Хармс
Иван Петрович Лундапундов хотел съесть яблоко. Но яблоко выскользнуло из рук Ивана Петровича. Иван Петрович нагнулся, чтобы поднять яблоко, но что-то больно ударило Ивана Петровича по голове. Иван Петрович вскрикнул, поднял голову и увидел, что это было яблоко. Оно висело в воздухе.
Оказывается, кто-то приделал к потолку длинную нитку с крючком на конце. Яблоко зацепилось за крючок и не упало.
Морозов, Угрозов и Запоров пришли к Ивану Петровичу Лундапундову.
1930 год
Даниил Иванович Хармс
Дорогой Саша, в этом (я для краткости говорю просто в «этом», но подразумеваю «в этом письме») я буду говорить только о себе. Я хочу, собственно говоря, описать свою жизнь. Очень жаль, что я не написал тебе предыдущего письма, а то я бы написал там всё, что и пропустил здесь.
Давай прибегнем к методу сравнения. Ты, скажем, живешь там в Ашхабаде каким-то образом. Назовем это для краткости «так». А я живу здесь, условно обозначая,– «Так так». Это я так уславливаюсь называть то и другое для того, чтобы в дальнейшем было легче и удобнее говорить о том и об этом. Если ты находишь, что обозначения «так» и «так так» неудобны, то можно называть так: ты живёшь неким образом, а я живу неким образом, но иначе. Пожалуй, остановимся на последнем обозначении.
Допустим, что я живу не «неким образом, но иначе», а таким же образом, как и ты. Что из этого следует? Для этого вообразим, а для простоты сразу же и забудем то, что мы только что вообразили. И теперь давай посмотрим, что получилось. Чуть-чуть не забыл тебе сказать, как я купил совершенно ненужное пальто. Хотя об этом я лучше расскажу потом. У меня был в гостях Игорь.
1930 год
Даниил Иванович Хармс
Иван Фёдорович пришёл домой. Дома ещё никого не было. Кот по имени Селиван сидел в прихожей на полу и что-то ел.