Рассказы старого сверчка о литературе
Шрифт:
Стоит на мосту белокурый мальчик, долго и внимательно смотрит он на дали московские, на улочки, проулочки, закоулочки мудреные, крутые набережные, холмы высокие, на маковки церковные, на крыши старенькие… Словно хочет все это помнить долго-долго. Словно чувствует судьбу свою тяжкую, что придется расстаться однажды и навсегда со всей этой «уюточкой», Москвой родимой.
«Я вижу… Небо внизу кончается, и там, глубоко под ним, под самым его краем, рассыпано пестро, смутно. Москва… Какая же она большая!.. Смутная вдалеке, в туманце. Но вот яснее… — я вижу колоколенки, золотой куполок Храма Христа Спасителя, игрушечного совсем, белые ящички-домики, бурые и зеленые дощечки-крыши, зеленые пятнышки-сады, темные трубы-палочки, пылающие искры-стекла, зеленые огороды-коврики, белую церковку под ними… я вижу всю игрушечную Москву, а над ней золотые крестики…»
Улыбается маленький Ваня Шмелев, вслушиваясь в рассказ отца про шмелевский мост через Москву-реку, Крымский, построенный дедом Иваном и переделанный на железный «сквозной, будто из лесенок…» в 1873 году. В самом том году, когда и родился Ваня! Даже цыферки на нем сохранились. «…Хороший, сосновый был, смоли
«…Когда мы шли домой… стали смотреть на звезды, и как поднимается дым над крышами, и снег сверкает от главной звезды, — „Рождественская“ называется… И стали про Божественное слушать…. Про светлую пустыню сказывали, про пастырей и волхвов-мудрецов, которые все звезды сосчитали, и как Ангелы пели пастырям, а Звезда стояла над ними и тоже слушала Ангельскую песнь…»
Долго смотрит Ваня, до боли всматривается в себя, ищет в душе своей драгоценные камни самоцветные, что Любовью, Верой и Надеждой зовутся. Вспоминает дни Великопостные суровые, но светлые и радостные, празднично-ожидательные, что ли… Как душа очищается, как свет в разуме теплится, разгорается и до то радостно становится, что и рассказать нельзя… А Шмелев рассказывает, поет Пасху Христову с куличами ее рассыпчатыми, со свечками красными, мерцающими в темной глубине храма желтыми огоньками, с яичками чудесными, как только не изукрашенными! Поет, ловко перебирая струнами-переливчиками будто соловушка майский, поет зеленую Троицу, украшенную березками молоденькими и Яблочный Спас поет с яблочками наливными, румяными да с водичкой Святой и холодными ее целительными капельками …
«А где же… весенний плеск?… Золото голубое — где?.. Надо закрыть глаза — и через узенько-узенькую щелку, через деревья, глядеть на небо. Лучше пройти за решетку сада, сесть где-нибудь потише, на солнышке, и так вот смотреть и слушать… Этот весенний плеск остался в моих глазах — с праздничными рубахами, сапогами, лошадиным ржанием, с запахами весеннего холодка, теплом и солнцем. Остался живым в душе, с тысячами Михайлов и Иванов, со всем мудреным, до простоты-красоты душевной, миром русского мужика, с его лукаво-веселыми глазами… со смехом и бойким словом, с лаской и дикой грубостью. Знаю, связан я с ним — до века. Ничто не в силах выплеснуть из меня этот весенний плеск, светлую весну жизни… Вошло — и вместе со мной уйдет.»
Никто-никто так не умел и не умеет писать так, как Шмелев. И не сумеет! Никогда и никто!.. Он поэт, нежнейшим слогом воспевший Россию… Его проза будто песнь… былина… сказание… Красивая до восторга, до слез. И правдивая до черточки, до щелочки, до крошечки… Откуда это?.. И слова-то все известные наши русские! Но сплетены они между собой каким-то особым чудесным образом. И получились кружева диковинные небывалой красоты! Откуда это?..
Стоит на мосту белокурый мальчик… Смотрит… смотрит… улыбается… Вдруг раскидывает ручонки свои махонькие в стороны, словно взлететь собирается и радостно кричит…. Кричит… Дай тебе Бог, Ванечка… Рожденье у тебя…
Из жизни замечательных животных
Но, все же я хотел бы рассказать сейчас не о лохматых хвостатых наших друзьях. Я хотел бы рассказать о книге про них, о замечательной книге писателя Леонида Сергеева «Железный Дым», которая завоевала первую премию на Всероссийском конкурсе на лучшую детскую книгу о животных.
Чтобы вас не путать всякими возникающими образами паровозов, пароходов или дымоходов, сразу объясню — Дым или, как его ласково называли дома, Дымок — это «взрослый пес в расцвете сил». Причем, пес совершенно удивительный! Если вы решитесь прочитать эту книгу, то не пожалеете, потому что вас ожидает чудесное путешествие по реке, да не на простой какой-нибудь прогулочной лодке, а на байдарке, да еще с самым замечательным капитаном в мире! Да-да, вы угадали! Именно Дым, этот «взрослый пес в расцвете сил» дымчатого окраса, средней пушистости и необычайной смелости и есть капитан этой немногочисленной, то есть совсем малочисленной команды, состоящей всего из двух человек — хозяина, точнее Главного Друга, временно занимающего пост матроса, и самого четвероногого Капитана. И что самое удивительное, эти два существа настолько преданы друг другу, что готовы в случае чего друг за друга и в огонь и в воду! А случаев в этом путешествии было предостаточно. И лодка переворачивалась, и тонули, и всю провизию теряли, и друг друга искали до потери сил, в кровь содранных ног, израненных лап и разодранных ушей. Но… не волнуйтесь, все кончилось очень хорошо! А еще Дым старый военный самолет на дне реки нашел! И родственники этого летчика, который со времен войны считался без вести пропавшим, узнали как он погиб и где. А это ведь очень важно. Кстати, «железным» Дыма стали называть именно за это необычайное качество — разыскивать железо.
Вот это да! — скажете вы. Вот это пес! Вот это дружба! Такое только в книжках бывает! Не только, скажу я вам. И собаки такие умные бывают, все зависит от хозяев. А Дым действительно жил у писателя и прожил счастливую, достойную и долгую по собачьим меркам жизнь! Леонид Сергеев хоть и писатель, то есть сочинитель, но сочиняет мало. Свои повести и рассказы пишет на основе реальных событий и воспоминаний из собственного детства. Вы просто не сможете остаться равнодушными к удивительным рассказам, наполненные любовью ко всему живому, начиная с собак, кошек, кроликов и куриц и даже
Лучший друг Старого Сверчка
— А-а! Вот вы опять пришли ко мне в гости! — Сверчок с трудом вылез из-за камина и уселся на специальной крохотной полочке. Старенькую потертую скрипочку свою он бережно положил рядом с собой. Смычок же оставался в его тонкой лапке.
— Проходите, проходите, присаживайтесь, пожалуйста. Вот сюда, поближе к огню. Сегодня сильный мороз. А у камина так тепло…
Поленья в камине весело потрескивали, а Сверчок говорил так тихо, что едва можно было разобрать его речь. Приходилось двигаться почти неслышно и полностью превращаться вслух, чтобы не пропустить ни единого его слова. А Сверчок говорил, размахивая смычком, словно дирижерской палочкой.
— Я вновь приготовил для вас необычайно интересные рассказы, мои дорогие! — голос его с возрастом стал чуть скрипучим, но все равно оставался тихим и приятным. — Вы готовы слушать? Да, я вижу, что готовы… Вы улыбаетесь, и глаза ваши горят в нетерпении… Ох, как я люблю вечера, когда вы навещаете своего старого одинокого Сверчка…
Сверчок взял свободной лапкой скрипочку, приложил к ней смычок и… холодная, давным-давно уж нежилая комната, покрытая паутиной и пылью, наполнилась благоуханием весенних цветов, теплое солнышко ласково заулыбалось, а сонные пташки так обрадовались, что залились чудесными трелями, какие можно услышать разве что в райском саду…
Скрипка пела нежно-нежно. Так нежно, что прекрасная мелодия ее беспрепятственно проникала в самые потайные уголки сердца. И становилось почему-то так грустно, что даже хотелось плакать.
— Итак, мои дорогие, все началось вот в этой самой комнате. Много-много лет тому назад она не была такой заброшенной. Наоборот, она была великолепной! Не как во дворце, разумеется, но довольно богато обставленной, со вкусом, уютом и некоторой роскошью, которою мог себе позволить крупный парижский буржуа в 17 столетии Пьер Перро в те далекие времена… Во времена королей и королев, принцев и принцесс, храбрых мушкетеров, прекрасных придворных дам в необычайной красоты платьях… Во времена самых разнообразных карет, мощенных и не мощеных улиц, многочисленных лошадей, королевских дворцов, старинных домов и даже замков… Кстати, замки уже тогда уходили в прошлое. Заброшенные, полуразвалившиеся, они притягивали, манили к себе мальчишеские сердца не меньше, чем теперь, а может быть даже и больше. И у маленького Шарля Перро, самого младшего из пяти братьев Перро, конечно же, был игрушечный замок со снимающейся крышей, с башенками, шпилями и бойницами, с лесенками, с подъемными мостами, с маленькой мебелью в комнатах, залах, переходах, в кухнях. В замке жили охранники, вельможи, слуги и даже играли музыканты-менестрели в тавернах, где отдыхали воины, вернувшиеся с победой из очередного военного похода. Управляющего замка, естественно, назначал сам Шарль. И чаще всего управляющим оказывался он сам. Жили ли в этом замке тогда добрая Фея, Прекрасная принцесса, проспавшая волею судьбы целых сто лет, справедливый и добрый Король, страшный Людоед, ловкий и хитрый Кот в сапогах, несчастная Золушка, Красная Шапочка, благородный Принц?.. Трудно сказать. Но маленький Шарль уже тогда узнал их всех! Именно, в этой комнате и, именно, в такой же вечер, как этот, я сам поведал ему о них! Когда долгими зимними вечерами вся семья как обычно собралась здесь у камина, чтобы обсудить семейные дела, я рассказывал свои сказки. Правда, слушал меня один Шарль. Остальные были заняты более важными делами. Скажу вам по секрету, услышать сказку может не каждый, а тем более ту сказку, которую поет сверчок… Славный малый Шарль Перро обладал тонким слухом и чутким сердцем. И однажды чудесные сказки эти принесли Шарлю мировую славу, любовь и признание благодарных читателей, которым нет числа и по сей день! Но это было много позже…