Рассказы вагонной подушки
Шрифт:
Секретаршам хотелось снять с себя эти белые блузки и черные юбки, остаться в бикини и лежать на теплой палубе длинномерной яхты где-нибудь на Сардинии или в Монако.
Секретарши долго не видели Ксюшу в упор, потом одна лениво спросила и показала Ксюше, куда отнести бумаги.
Ксюша повернула к лифтам, нажала кнопку, и тут ее мягко отстранили. Она увидела, как охрана ведет к лифту какого-то мужика, видимо, начальника всего стеклянного куба.
Начальник вошел в лифт, окруженный охраной, но потом почему-то любезно предложил Ксюше поехать с ним. Охрана была недовольна, а Ксюша решила, что ей все равно, что они думают, и вошла.
Перед ней встал бодигард и закрыл своим телом
Охранники прошивали ее своими бычьими глазами, осматривали, как шахидку.
Уже на семнадцатом этаже он стал с ней говорить, а на двадцатом пригласил к себе в кабинет, больше похожий на пентхаус.
Ксюше деваться было некуда, лифт приехал прямо в кабинет, и они остались одни.
Мужику было лет сорок, не толст, не худ, с черными волосами и глазами, одет он был так, как положено бизнесмену в Лондоне, но рязанское происхождение забивало приобретенный аристократизм. Новый русский в тюнинговом исполнении.
Они сели за стол. Круговое панорамное остекление офиса на все стороны Москвы впечатляло. Начальник позвонил, принесли кофе, фрукты, Ксюша поняла, что быстро это не кончится, и попросила показать, где ей помыть руки. В конце кабинета оказалось пространство, где были личные апартаменты хозяина, все как положено, включая спальню, ванную в комнате без штор и туалет, тоже с окнами на все стороны. Было такое ощущение, что сидишь на толчке – а кругом улица, но никто тебя не видит, ты выше всех даже на унитазе. Особенно хорош был писсуар, встроенный в оконный блок – то есть ты как бы ссышь на всех вниз, и тебе хорошо. Ксюша позвонила Приходько и сказала, что здесь затягивается, пусть он идет в кафе напротив, а как только все закончится, она прибежит.
Она вернулась в кабинет и получила букет от хозяина со словами очень большой признательности. Ксюша очень удивилась. Стол был накрыт по полной программе, даже две серебряные крышки на столике рядом скрывали какое-то горячее.
Они сели за стол. Пока Ксюша была в туалете, хозяин получил полную справку о ней, буквально все, включая группу крови и размер обуви.
Сам начальник недавно развелся с женой, на шее которой, а точнее, на шее ее папы, вице-губернатора одной дотационной области, въехал в бизнес-рай.
Область могла прокормить всего десяток человек, и папа его жены был в этом списке вторым.
Папа и дал зятю старт, а на финише зять бортанул папу. Ленточку с призом блокирующего пакета градообразующего предприятия порвал уже без жены, которая отстала на середине дистанции. Потом у него были разные девушки из «зала ожидания» – так называли их шоблу, снующую по горным и морским курортам, желающую получить богатых и знаменитых. Но скоро такие девушки ему надоели.
То, что он увидел в Ксюше, его потрясло: всю свою сознательную жизнь он любил женский пол исключительно из пользы. В юности главным для него был обмен веществ, тело получало необходимое, а он и не парился. Потом он любил из удобства: одни давали крышу над головой, другие – возможности, а потом уже жена, приятная во всех отношениях. Но теперь он хотел другого, созрел для иного, желая отдать женщинам за все, что он получил в разные годы. Ксюша попала к нему в нужное время, он хотел ее, желал ее и ждать не собирался, и предложил ей все и сразу…
Она была ошарашена. Ей никогда ничего не предлагали, всего в своей жизни она добилась сама – золотая медаль, институт, работа, все досталось ей потом и трудом. Ксюша твердо усвоила, что ее – дело ее рук. Все своими ручками – для нее это стало естественным способом существования.
Любовь у нее уже была, Приходько никуда не уйдет.
Все это кружилось в ее хмельной голове под бурный поток слов хозяина кабинета, который отбивал ее доводы – то, что она работает, что у нее муж и ребенок, что мама и папа ее старенькие, и ехать с ним, с человеком, которого она совсем не знает, полное безумие, да и он не знает ее. А вдруг они через неделю поймут, что не подходят друг другу, так поступать нельзя – это легкомысленно и неумно.
Он выслушал ее сбивчивые доводы, а потом спросил: «О чем ты мечтаешь?»
У нее было две мечты – жить с Приходько и построить домик на даче, баню…
О первой мечте Ксюша вслух не сказала, а вторая мечта прозвучала в ее устах.
Начальник страшно обрадовался – он любил париться больше, чем трахаться. Он быстро нашел картинку своего дома на озере в Южной Корее, и Ксюша увидела чудо.
В нереально красивом саду, среди цветущей сакуры, весь в цветах стоял чудный дом немыслимого размера с пагодой вместо крыши и ультрасовременной начинкой.
Начальник провел виртуальную экскурсию, показал Ксюше, где будут жить ее мама, папа, сын и все, кого она хочет взять с собой, потом эффектным движением мышки открыл свое главное сокровище – банный комплекс народов мира. Там было все: турецкая, японская в бочках, земляная полинезийская, финская и, конечно, русская – деревянная с искусственным сугробом и прорубью с ледяной корочкой на поверхности. Из принтера вылезла бумага, и начальник вписал данные Ксюши – это была дарственная. Пока Ксюша читала, он куда-то позвонил, и зашел человек с готовыми документами – это был нотариус. Пока они ели горячее, нотариус все сделал, подал Ксюше, она подписала, как в тумане.
Она подписала себе приговор, она выбрала крутой поворот, хуже не будет. Мужик был не противный, похоже, щедрый, завелся не на шутку, пусть мама с папой поживут в раю на старости лет. Мужу можно объяснить, дать ему денег, он готов, он возьмет, он знает, что финал назрел, все заканчивается, так и не начавшись.
Ксюша встала и пошла в стеклянный туалет, решила позвонить Приходько и все сказать.
На полке в туалете лежал военный бинокль – хозяин, видимо, любил посмотреть на людей-муравьев. Ксюша взяла бинокль, стала искать в ресторане Приходько и нашла – он сидел с опущенными плечами, немолодой человек, пытающийся выглядеть бодро. Даже с высоты небоскреба она видела, что он уже выпил двести, а эта норма в последнее время сбивала его с ног. Раньше он был крепче, после такой дозы разжигался, как камин, от него шел жар, он пел, смеялся, хватал ее за разные места и склонял найти укромное место для сомнительных приключений.
Ей стало его пронзительно жалко, сердце ее сжалось, ей хотелось погладить его по голове, утешить и ободрить, но сил на это не было. Она даже боялась, что не выдержит такого разговора, что расплачется и изменит решение, пожалеет, и все останется по-прежнему. А она уже решила все изменить, устала бороться, захотелось пожить так, когда не надо думать, как жить и на что.
Ксюша смотрела в окуляр бинокля и видела согнутую спину Приходько, руку, в которой он держал рюмку. В другой руке тлела сигарета, о которой он забыл. Он был печален, что-то чувствовал, он всегда чувствовал, когда с Ксю что-то происходит, чувствовал ее всегда, любое ее состояние открывалось ему, как картинка на мониторе, они были едины.