Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24
Шрифт:
Они выскочили на неисправный участок дороги, и он немного снизил скорость, понимая, что, если машина сломается окончательно, всем им придет конец. Девочка начала плакать.
— Замолчи! — прикрикнул он.
— Что это? — спросил маленький японец тихим от ужаса голосом. Бродяга ответил:
— Это прорвался Тихий океан.
— Не может быть! — закричал водитель. — Наверное, это река Колорадо.
— Это не река, приятель. Это океан. Я торчал в пивной в Сентро, когда из Калексико передали по радио, что к югу земля провалилась и идет приливная волна. Потом станция замолкла.
Водитель
— Один тип подбросил меня до Броули, а потом остановился заправиться и уехал без меня, — бродяга оглянулся назад. — Я больше ее не вижу.
— Мы оторвались?
— Черт, нет. Ее все еще слышно. Просто я не вижу ее сквозь мглу.
Они продолжали мчаться вперед. Дорога немного отклонилась вправо, затем почти незаметно пошла под уклон. Бродяга посмотрел вперед и вдруг заорал:
— Эй, куда вы едете?
— Как куда?
— Нам надо свернуть с шоссе! Мы же едем к Салтонскому морю — самому низкому месту в долине.
— Больше некуда ехать. Не можем же мы повернуть назад.
— Нельзя ехать вперед. Это самоубийство!
— Мы ее обгоним. К северу от Салтона опять идет подъем.
— Ничего не выйдет. Посмотрите на указатель топлива.
Стрелка болталась в левой части циферблата. Два галлона, может, даже меньше. Хватит, чтобы доехать до Салтонского моря. В нерешительности он смотрел на трясущуюся стрелку прибора.
— Надо свернуть влево, — продолжал бродяга. — На боковую дорогу. И ехать по ней к горам.
— Где?
— Сейчас покажу. Я знаю эти места.
Когда он свернул на боковую дорогу, то с ужасом осознал, что теперь они едут почти параллельно потоку. Однако дорога шла вверх. Он посмотрел налево и попытался разглядеть черную стену воды, звук которой бился у него в ушах, но дорога не позволяла отвлекаться.
— Видишь ее? — крикнул он бродяге. — Вижу! Поддай газу, приятель.
Он сосредоточился на горах, маячивших впереди. Горы должны быть выше уровня моря, уговаривал он себя. Они мчались и мчались вперед, сквозь бесконечную пыль, жару и грохот. Подъем стал более крутым. Неожиданно машина перескочила через бугор и попала в старое русло ручья, которое должно было быть сухим, но оказалось наполненным водой. Прежде чем он успел среагировать, машина оказалась в воде по самые оси, даже выше. Он ударил по тормозам, затем врубил задний ход. Мотор кашлянул и заглох.
Бродяга рывком распахнул дверцу и, схватив детей под мышки, зашлепал к берегу. Водитель попытался запустить двигатель, потом с ужасом увидел, что вода поднимается выше уровня пола. Тогда он выпрыгнул из машины, упал на колени, погрузившись по пояс в воду, поднялся на ноги и бросился вдогонку за бродягой.
Бродяга уже поставил детей на небольшом возвышении и теперь оглядывался вокруг.
— Надо выбираться отсюда, — сказал водитель. Бродяга помотал головой.
— Не имеет смысла. Оглянитесь вокруг. С юга к возвышенности, на которой они стояли, подбиралась стена воды. Между ними и горами струился небольшой поток, заполняя старое русло, в котором стояла брошенная машина. К востоку от них основной поток накрыл шоссе и устремился к Салтонскому морю.
Пока водитель оглядывался вокруг, небольшой поток соединился по руслу с основным. Они были отрезаны,
— Успокойся, приятель. Мы пока еще не утонули.
— Что нам делать?
— Я хочу к маме, — сказала девочка. Бродяга машинально протянул руку и погладил ее по голове. Томми Хаякава обнял девочку за плечи.
— Я позабочусь о тебе, Лаура, — сказал он храбро.
Вода уже накрыла машину целиком и все продолжала прибывать. Пенящаяся голова потока давно минула их, и рев стал тише. Теперь вода поднималась спокойно — но поднималась.
— Нам нельзя оставаться здесь, — настаивал водитель.
— Придется, — ответил бродяга.
Их жизненное пространство сузилось до площадки тридцать на пятьдесят футов. Они уже были здесь не одни. Койот, кролики, ящерицы, змеи, мыши — все эти бедные родственники пустыни пытались спрятаться от наводнения на маленьком пятачке суши. Койот не обращал никакого внимания на кроликов, а кролики на койота. Самая высокая точка островка была увенчана бетонным столбом с латунной табличкой на боку. Водителю пришлось прочитать ее дважды, прежде чем до него дошел смысл.
Это был знак, указывающий широту и высоту, а ниже шла выгравированная строчка, что данное место располагается на уровне моря. Когда до него дошло, он показал табличку своему сотоварищу.
— Эй, посмотри! Вода не поднимется выше!
Бродяга ответил:
— Знаю. Я уже его видел. Это ничего не значит. Уровень моря тут был до землетрясения.
— Но…
— Теперь он может быть выше… или ниже. Скоро увидим.
Вода все прибывала. Когда солнце садилось, она доходила им почти до щиколоток. Вокруг простиралась гладкая водная пустыня — от Шоколадных гор до горной гряды на западе. Кроликов и прочих мелких животных унесло потоком. Койот сначала жался около их ног, как это делают собаки, потом, очевидно, передумал, соскользнул в воду и поплыл к горам. Они долго еще видели его торчащую из воды голову, пока она не пропала во тьме.
Когда вода дошла им до колен, каждый взял на руки по ребенку. Они стояли, опершись о столб, и ждали, слишком усталые, чтобы паниковать. И совсем не разговаривали.
Быстро темнело. Неожиданно бродяга спросил:
— Вы знаете молитвы?
— Не очень хорошо.
— О'кей. Тогда я попробую. — Бродяга глубоко вздохнул и начал: Милосердный Боже, чей взор замечает даже ласточку на лету, смилостивись над Твоими недостойными рабами и избавь их от опасности, если будет на то воля Твоя. — Он сделал паузу и добавил: — Пожалуйста, поспеши. Аминь.
Спустилась ночь, непроглядная и беззвездная. Воды не было видно, но они ее слышали и ощущали. Она была теплой, поэтому, даже когда она дошла им до подмышек, они не замерзли. Дети теперь сидели у них на плечах, прижавшись спиной к столбу. Течение было слабым.
В какой-то момент в них что-то уткнулось: весло, бревно или труп определить было невозможно. Один раз ему показалось, что он видит свет, и он спросил у бродяги:
— Тот фонарик, что вы украли у меня, все еще с вами?
Наступило долгое молчание, потом приглушенный голос ответил: