Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море
Шрифт:
— Ах, как чудно, — сказала Кэтрин. — Мы получим больше трех тысяч лир. Просто замечательная лошадь.
— Надеюсь, — сказал Кроуэлл, — краска не слиняет до выдачи.
— Нет, правда, чудесная лошадь, — сказала Кэтрин. — Интересно, мистер Мейерс на нее ставил?
— Выиграли? — крикнул я Мейерсу. Он кивнул.
— А я нет, — сказала миссис Мейерс. — А вы, дети, на кого ставили?
— На Япалака.
— Да ну? За него тридцать пять дают.
— Нам понравилась
— А мне нет. Он мне показался каким-то жалким. Говорили, что на него не стоит ставить.
— Выдача будет небольшая, — сказал Мейерс.
— По подсчетам, тридцать пять, — сказал я.
— Выдача будет небольшая, — сказал Мейерс. — Его заиграли в последнюю минуту.
— Кто?
— Кемптон со своими ребятами. Вот увидите. Хорошо, если вдвое выдадут.
— Значит, мы не получим три тысячи лир? — сказала Кэтрин. — Мне не нравятся эти скачки. Просто жульничество.
— Мы получим двести лир.
— Это чепуха. Это нам ни к чему. Я думала, мы получим три тысячи.
— Жульничество и гадость, — сказала Фергюсон.
— Правда, не будь тут жульничества, мы бы на нее не ставили, — сказала Кэтрин. — Но мне нравилось, что мы получим три тысячи лир.
— Идемте вниз, выпьем чего-нибудь и узнаем, какая выдача, — сказал Кроуэлл.
Мы спустились вниз, к доске, где вывешивали номера победителей, и в это время зазвенел сигнал к выдаче, и против Япалака вывесили «восемнадцать пятьдесят». Это значило, что выдача меньше чем вдвое.
Мы спустились в бар под большой трибуной и выпили по стакану виски с содовой. Мы натолкнулись там на двух знакомых итальянцев и Мак Адамса, вице-консула, и они все пошли вместе с нами наверх. Итальянцы держали себя очень церемонно. Мак Адамс завел разговор с Кэтрин, а мы пошли вниз делать ставки. У одной из касс стоял мистер Мейерс.
— Спросите его, на какую он ставит, — сказал я Кроуэллу.
— Какую играете, мистер Мейерс? — спросил Кроуэлл.
Мейерс вынул свою программу и карандашом указал на номер пятый.
— Вы не возражаете, если мы тоже на нее поставим? — спросил Кроуэлл.
— Валяйте, валяйте. Только не говорите жене, что это я вам посоветовал.
— Давайте выпьем чего-нибудь, — сказал я.
— Нет, спасибо. Я никогда не пью.
Мы поставили на номер пятый сто лир в ординаре и сто в двойном и выпили еще по стакану виски с содовой. Я был в прекрасном настроении, и мы подцепили еще двоих знакомых итальянцев и выпили с каждым из них и потом вернулись наверх. Эти итальянцы тоже были очень церемонны и не уступали в этом отношении тем двоим, которых мы повстречали раньше. Из-за их церемонности никому не сиделось на месте. Я отдал
— Какая лошадь?
— Не знаю. Это по выбору мистера Мейерса.
— Вы даже не знаете ее клички?
— Нет. Можно посмотреть в программе. Кажется, пятый номер.
— Ваша доверчивость просто трогательна, — сказала она. — Номер пятый выиграл, но выдача была ничтожная.
Мистер Мейерс сердился.
— Нужно ставить двести лир, чтобы получить двадцать, — сказал он. — Двенадцать лир за десять. Не стоит труда. Моя жена выиграла двадцать лир.
— Я пойду с вами вниз, — сказала Кэтрин.
Все итальянцы встали. Мы спустились вниз и подошли к паддоку.
— Тебе тут нравится? — спросила Кэтрин.
— Да. Ничего себе.
— В общем, тут забавно, — сказала она. — Но знаешь, милый, я не выношу, когда так много знакомых.
— Не так уж их много.
— Правда. Но эти Мейерсы и этот из банка с женой и дочерьми…
— Он платит по моим чекам, — сказал я.
— Ну, не он, кто-нибудь другой платил бы. А эта последняя четверка итальянцев просто ужасна.
— Можно остаться здесь и отсюда смотреть следующий заезд.
— Вот это чудесно. И знаешь что, милый, давай поставим на такую лошадь, которой мы совсем не знаем и на которую не ставит мистер Мейерс.
— Давай.
Мы поставили на лошадь с кличкой «Свет очей», и она пришла четвертой из пяти. Мы облокотились на ограду и смотрели на лошадей, которые проносились мимо нас, стуча копытами, и видели горы вдали и Милан за деревьями и полями.
— Я здесь себя чувствую как-то чище, — сказала Кэтрин.
Лошади, мокрые и дымящиеся, возвращались через ворота. Жокеи успокаивали их, подъезжая к деревьям, чтобы спешиться.
— Давай выпьем чего-нибудь. Только здесь, чтобы видеть лошадей.
— Сейчас принесу, — сказал я.
— Мальчик принесет, — сказала Кэтрин. Она подняла руку, и к нам подбежал мальчик из бара «Пагода» возле конюшен. Мы сели за круглый железный столик.
— Ведь правда, лучше, когда мы одни?
— Да, — сказал я.
— Я себя чувствовала такой одинокой, когда с нами были все эти люди.
— Здесь очень хорошо, — сказал я.
— Да. Ипподром замечательный.
— Недурной.
— Не давай мне портить тебе удовольствие, милый. Мы вернемся наверх, как только ты захочешь.
— Нет, — сказал я. — Мы останемся здесь и будем пить. А потом пойдем и станем у рва с водой на стиплчезе.
— Ты так добр ко мне, — сказала она.
После того как мы побыли вдвоем, нам приятно было опять увидеть остальных. Мы прекрасно провели день.