Рассказы
Шрифт:
Да брат, Восток дело тонкое!
Ласточки и мы
В далеком детстве, а может быть оно еще не так далеко ушло от нас, короток человеческий век, события тех дней мы видим, как вчерашний день. Но после пятидесяти о детстве тоскливо вспоминаем, как о чуде, к которому нет возврата. Даже суровые, пасмурные дни этой поры нам кажутся светлыми, беззаботными. Кажется, солнце светило ласковее, небо было выше, вода вкуснее, друзья-товарищи преданнее и воздух вокруг был пропитан отваги и озорства.
В начале апреля прилетали к нам сначала стрижи, затем ласточки. Купаться на речке, мы начинали с прилета этих птиц. С берегов полноводных арыков набирали ласточки глину и лепили замысловатые гнезда.
Нам всегда твердили, что если прикоснутся к ласточке или к ее птенцам можно заболеть «трясучей» болезнью, это вызывало в нас страх и уважение к этим пичужкам с раздвоенными хвостами. И как бы мы не старались сделать бумажного змея с таким хвостом, ничего из этого не получалось.
Разорить гнездо воробья для нас особого труда не стоило. Мы потрошили их, по своему изучая законы эволюции пернатых, внося свой посильный вклад в равновесие природы — птиц было так много, что наше хищничество на их число в окружающем мире никак не отражалось. Да и в нашем детском представлении воробей и ворон считались птицами разбойниками. А что касается ласточек, то их гнезда смотрели на нас темными жерлами и давили сверху огромным таинством, которое кончалось, когда в этом отверстии появлялись темно-серые создания с огромными для их тела желтыми ртами. Нельзя передать каких усилий стоило не взять их в руки, но страх «трясучей» болезни брал верх. И все же не прикасаясь к ним, мы придумывали маленькие заботы родителям птенцов. Электрическую лампочку можно было поставить так, чтобы свет ночью проникал в гнездо. Неугомонные ласточки доклеивали небольшой коридор, и свет не мешал спать голодным птенцам. Почему голодным спросите вы, просто с каждым днем шум в гнезде усиливался и по жалкому и смешному виду птенцов, мы делали собственный вывод, что они голодны.
Но детство, как сказал я ранее, ушло безвозвратно далеко. Птенцы из нашего детства, видимо, не раз прилетали к нам, растили новых ласточек, а может быть погибли, как те…
Вот про тех пташек, которые погибли из-за человеческой жадности, мой рассказ.
Миллионы лет динозавры господствовали на земле. Никто точно не может сказать, почему они исчезли. Человеческая наука полагает, что загадочные гиганты трансформировались в больших и малых птиц.
Видимо, Богу было угодно, превратить нас в хозяев этой планеты, а все остальное на ней Создатель, как бы подарил нам, чтобы не одни мы были на этой земле, и все живое радовало, служило, кормило нас. Но было и условие, дети Адама и Евы, то есть мы с вами, в ответе за божьих тварей, за все то, что окружает нас.
Считается, что Родиной для всех живых существ, является место его рождения. Добрые, шумные ласточки выводят своих птенчиков и у нас в Средней Азии. Многие тысячи лет назад, когда здесь было тепло, они не покидали места своих гнездовий. Великий ледниковый период внес свои коррективы. Осенью с наступлением холодов теплолюбивые птицы стали улетать на юг в теплые края. А весной, что бы обзавестись семьей и детьми снова возвращались домой.
В Средней Азии ласточки селятся в городах и селах, живут рядом с человеком. Генетическая память несет информацию о том, что не будет зла их выводку от больших, двуногих существ. Исстари люди оберегали этих красивых птиц от разных хищников. А гнезда ласточек в доме, щебет их птенцов считается доброй приметой у восточных народов.
Ласточки, как и лебеди, однолюбы и объединяются в пары на всю жизнь. Айк и Айка — так назвал я пару ласточек — героев нашего рассказа, зимовали в Кашмире, на севере Индии. В конце марта, по закону миграции, стаи ласточек летят домой — на север. Около двух тысяч
Родное гнездо приклеено к потолку айвана — террасы, в доме многодетного дехканина. Оно хорошо сохранилось, в прошлом году молодая семья, вывела и вырастила здесь четырех птенцов, двое уже научившихся летать пташек, в один из дней таинственно исчезли. А две оставшихся ласточки, прилетели сюда со своими молодыми партнерами и приступили к строительству нового гнезда рядом с родительским домом.
Ласточки, откладывают яйца в обновленное жилье. Айк и Айка принялись спешно носить кусочки глины с берега реки. Своей слюной они обклеили ею новый вход в гнездо, укрепили основание глиняной постройки, почистили внутреннее пространство, словом гнездышко было готово.
Наступила волнующая пора любви. Айк страстно пел свою чарующую песню преданности, часами ухаживал за подругой, они парили высоко в голубом небе, стремительно неслись к земле. Среди многих птиц, ласточки в полете считаются мастерами высшего пилотажа. Стараясь, обогнать друг друга, они набирали такую скорость, что были подобны молниям. Они любили этот зеленый мир, голубое небо, яркое солнце, и казалось, что счастью нет конца.
Через две недели Айка снесла четыре яйца и стала реже вылетать из гнезда. Теплом своего тела, она обогревала плод их любви. Старательно переворачивала яйца, подкладывала под них свой пух и терпеливо ждала чуда. Через семнадцать дней оно свершилось, из одного яйца стал проклевываться первенец, на следующий день второй, на третий день вылупились и остальные два птенца. Малыши были голые, слепые, беспомощные. Они ворочались, пищали, любое движение в гнезде они встречали открытыми, желтенькими клювиками. Птенчики все время просили есть.
У Айка и Айки началось время родительских забот. Еды в округе хватало, над садами, виноградниками, хлопковыми полями летало множество насекомых. Но на охоту требовалось много энергии и времени. Айк и Айка трудились с восхода до заката. Птенцы росли не по дням, а по часам и требовали больше пищи. Приходилось без устали, летать на многие километры, чтобы отыскать корм.
Ласточка Чика с соседнего двора предложила полететь на хлопковое поле за канал, похвасталась своим открытием — массой насекомых у железного дракона. Айк и Айка полетели за соседкой. Перелетели канал, уселись на проводах, что соединяли высохшие деревянные столбы у здания в тенистом саду, и стали ждать. Им было хорошо видно, — железный дракон, тихо стоял под деревьями. Несколько человек, не спеша возились с ним. Что-то заливали в него, что-то засыпали в его железные бока. Затем один из людей смело вошел в его внутренности. Вот тут все и началось. Дракон ожил. Из его торчащего носа повалил сизый дым, он стал громко рычать. Недовольно урча, выбрасывая клубы дыма из пасти, медленно вкатился в арыки хлопкового поля, опустил свои страшные ногти в основания кустов, и поехал, сотрясая все вокруг.
В увиденном ничего радостного для себя Айк не нашел. Айка же заметила, что дракон хвостом и ногтями своими сотрясает стебли. Потревоженные и скинутые с куста насекомые, на какое-то мгновение взлетали над хлопчатником, затем снова возвращались на свои, потаенные места. Вот где было место пиршества! Обеденный стол за хвостом синего дракона!
Айка была потрясена открытием. Айк дошел до сути позже. Радостный, он попытался полететь за другими ласточками к столу яств, но страх, что исходили из железного гиганта, едкий дым из ноздрей страшилы, останавливал его. В Айке же взыграл материнский инстинкт. Она устремилась за стаей. Короткая охота и в клюве ее была добрая порция еды для малышей. Айк догнал ее у гнезда. Он гордо нес охапку насекомых. По его героическому виду, можно было подумать, что этих жучков и паучков он отвоевал у дракона.