Рассказы
Шрифт:
Мирон стал шантажировать жену: сказал, что пошлет все фотографии на работу ее любовнику, а также его жене с соответствующими объяснениями. Это произвело впечатление, и в суде, куда обратился Мирон, она согласилась на развод. Он наконец-то опять стал свободным и независимым человеком.
Месяц, проведенный в Австрии, промелькнул незаметно. В Италии пришлось жить немного дольше. Но вот настал долгожданный момент, когда самолет, на котором летел Мирон, приземлился в Техасе, в Хьюстоне.
Английского языка он не знал. Но он был молод, память у него была неплохая, а математические способности отличные. Ему сказали, что есть русская компания, которая за полгода готовит программистов. И он решил стать программистом. Конечно, все было далеко не так просто.
Прошел год, и жизнь стала понемногу налаживаться. Мирон уже говорил по-английски, хотя не всегда понимал, что говорят ему. На программистов был большой спрос в те годы, и ему удалось вскоре устроиться на работу. Очень помогла ему и способность перемножать и делить в уме многозначные цифры. Когда он в первый раз явился на интервью, он сумел показать во всей красе свое необыкновенное умение. Это произвело большое впечатление на американца, который привык даже двузначные цифры перемножать только с помощью калькулятора. Однако это была его первая работа по новой специальности, и пришлось довольствоваться предложенной небольшой зарплатой. Но он надеялся, что со временем зарплата увеличится в этой компании, или, набравшись опыта, он в будущем найдет себе лучшее место.
Если в течение первого года Мирон был занят только попытками хоть как-то вписаться в американское общество, выучить английский язык, обеспечить себя жильем и работой, то теперь он уже стал заглядываться на женщин. Он был еще молод, ему исполнилось всего 35 лет. И вся жизнь у него была впереди. Живя в Америке, он уже не вспоминал, как раньше, с печалью, день 4 июля, а начал его праздновать: теперь это был для него уже не столько день потери его независимости когда-то в России, сколько праздник страны, в которой он жил, и день нового счастливого обретения личной независимости.
Фальшивый документ
В 1991 году Соня и Вадим уже жили в Америке, учились английскому языку, нашли работу. Соня переживала: в Советском Союзе осталась ее ближайшая подруга, Лариса, с которой она дружила с первого класса школы. Лариса не смогла уехать в 1989 году, а позже в Соединенные Штаты можно было попасть только в качестве близкого родственника тех, кто уже легально находился в Америке. Соня решила выдать Ларису за свою сводную сестру. Быстро оформили и отправили все бумаги. Но Вадим и Соня понимали, что потребуется официальный документ, удостоверяющий тот факт, что Соня и Лариса действительно сводные сестры.
Вадим к этому времени уже работал в геологической организации. Учитывая его знание русского языка, компания усиленно искала работу в России и, в конце концов, ей это удалось. Вадим и его сослуживец, американец Гэрри, должны были ехать в командировку.
На всем постсоветском пространстве начало 1990-х годов было тяжелым временем. Многие были без работы, нуждались. На улицах Москвы пожилые женщины продавали всякую снедь в надежде хоть немного заработать. Доллар стоил очень дорого. Рассказывали анекдот:
Армянское
— Какое соотношение сейчас между фунтом, долларом и рублем?
Ответ:
— Фунт рублей стоит один доллар!
Когда Вадим и Гэрри шли утром завтракать в буфет при гостинице, заказывал еду и платил за нее, естественно, Вадим, для которого русский язык был родным. Однако Гэрри очень переживал, что Вадим не хочет брать с него деньги за завтрак. А Вадиму было неудобно это делать — завтрак Гэрри, в пересчете на валюту, стоил меньше одного доллара.
Из Москвы надо было ехать в Туапсе. Естественно, Вадиму хотелось заехать и в родной город — Баку, где еще оставались родственники и друзья. Он сумел выкроить три дня и вылетел в Баку. Здесь он вспомнил о проблеме с документом для подруги жены. Он отправился в архив Баксовета, где быстро познакомился с молодой женщиной, Фатьмой, которая там работала.
Надо сказать, что в это время взяточничество достигло на всем постсоветском пространстве невероятных размеров. Брали все и за все. Вадим объяснил Фатьме, какая справка ему нужна, пообещал ее отблагодарить. Этого оказалось достаточно. Придя на следующий день, Вадим получил документ на бланке архива Баксовета, заверенный круглой гербовой печатью. В нем говорилось о том, что жена Вадима, Соня и ее подруга, Лариса на самом деле сводные сестры. Хотя у них разные матери, но отец общий. При этом были ссылки на соответствующие записи в документах ЗАГСа от 1930-х годов. Фатьма заверила Вадима, что она не только напечатала этот документ для него, но внесла в архивные данные соответствующие изменения, так что в случае запроса из Америки, даже если этот запрос попадет не к ней, а в руки другой сотрудницы архива, эта сотрудница, ознакомившись с документами, несомненно даст подтверждение того, что Соня и Лариса сводные сестры.
Вадим привез полученный документ в Америку, но использовать его не смог. Лариса не стала дожидаться вызова на интервью в посольство США, она решила ехать в Германию. Вадим отправил ей полученный в Баку документ, она его вставила в рамку и повесила на стену в своей квартире в Кельне. Как памятник тому, что, с одной стороны, она сводная сестра его жены, а с другой — как свидетельство того, что в Баку за деньги можно получить любой, в том числе и совершенно фантастический фальшивый документ.
История длиною в жизнь
Прадед и дед Александра Георгиевича происходили из старинного грузинского дворянского рода. Они служили в русской армии и дослужились до генеральских чинов. Сам он родился в Тбилиси в 1880 году, куда его мать уехала из Санкт-Петербурга, где она жила с мужем, к своим родителям рожать первенца. Но Александр Георгиевич не пошел по стопам своих предков, военная карьера его не привлекала. Он закончил Петербургский университет и стал врачом. Поселился он в Баку, где быстро приобрел широкую известность. Не только бакинцы, но и жители районов приезжали к нему на прием. По политическим воззрениям он был левым, в 1920 году приветствовал установление Советской власти в Азербайджане. Это помогло ему сохранить в собственности большой двухэтажный дом, приобретенный им еще до революции.
В 1910 году, когда ему было 30 лет, у него родился сын, которого он назвал в честь деда Георгием. Александр Георгиевич в течение нескольких десятилетий был одним из известнейших врачей в городе Баку, но в 1951 году тяжело заболел и скончался, не дожив до 72 лет.
Его сын, Георгий Александрович, также стал врачом и продолжил дело своего отца. Он защитил кандидатскую и докторскую диссертации, стал профессором, преподавал в Азербайджанском медицинском институте. В то же время он имел большую частную практику, больных принимал у себя дома, где был оборудован кабинет. В советское время частную практику то разрешали, то запрещали, но Георгий Александрович, не обращая на это внимания, продолжал принимать больных.