Рассказы
Шрифт:
Кроме того, он любил своих женщин такими, какие они есть. Каждую ночь, за час до сна, он стоял у подножия лестницы, глядя вверх в темноту, видя молочные очертания костей в темноте. Он снимал с себя одежду - сначала ботинки, потом носки, потом рубашку, брюки, нижнее белье - и шел наверх, где бродил среди рядов скелетов, тихо бормоча что-то, позволяя голой плоти касаться холодной гладкости костей, прежде чем выбрать себе спутницу на ночь.
Шериф Уокер Хейман был счастливым мужчиной.
В дверь постучали, и Хейман оторвался
– В чем дело?
Дверь открылась.
– Шериф?
Джим Притчард вошел в кабинет и нервно откашлялся.
– Мы задержали одну, сэр.
– Женщина?
– Да.
– Взрослая или ребенок?
– Взрослая.
– Отлично.
Шериф встал и отложил ручку.
– Проводи меня к ней.
Он последовал за своим заместителем по коридору к первой камере, где хорошо одетая женщина лет тридцати пяти гневно расхаживала из угла в угол. Она подняла глаза, когда двое мужчин вошли, и Хейман увидел под прядью светлых волос рану на лбу, куда ее ударили рукояткой пистолета.
Он надеялся, что это не оставит вмятины на ее черепе.
А он мог сказать, что у нее хороший череп.
– Что все это значит?
– потребовала объяснений женщина.
– По какому праву вы задерживаете меня?
Хейман улыбнулся.
– Добрый день, маленькая леди.
– Я не маленькая леди. Я большая леди. С большими деньгами. И я могу себе позволить оплатить крупного талантливого юриста, - она сердито погрозила ему пальцем.
– Я собираюсь представить вас перед наблюдательным советом так быстро, что у вас голова пойдет кругом. А эти обезьяны, которые работают на вас...
– Притчард угрожающе шагнул вперед, но шериф удержал его.
– ...это худшее проявление полицейской жестокости, которое я когда-либо видела. Я даже не превышала скорость. Меня остановили за... я не знаю, за что именно. За то, что я женщина...
– Да, - сказал Притчард.
– Вы это слышали?
– она обратилась к шерифу.
– Он сам признался.
Хейман кивнул, улыбнулся и достал пистолет.
– Вы хотите, чтобы это было здесь или на публике?
Женщина в шоке уставилась на него.
– Что?
Он всадил ей пулю в живот и наблюдал, как она рухнула на пол, держась обеими руками за кровоточащую рану, ее рот превратился в круг боли и недоумения. Он повернулся к Притчарду.
– Разберись с этим бардаком, - сказал он.
– И притащи ее ко мне, когда она будет чистой.
Он вернулся в свой кабинет, чувствуя себя хорошо.
Он надеялся, что пуля не задела кость.
Мэр Джим Джонсон открыл дверь на четвертом звонке и был удивлен, увидев шерифа, стоящего перед ним с коробкой в подарочной упаковке в руке.
– Джим, - сказал Хейман, кивая в знак приветствия.
Мэр жадно разглядывал коробку, зная, что в ней находится, даже не спрашивая.
– Ты добыл еще одну, не так ли?
– спросил он, ухмыляясь и хлопая шерифа по спине.
– Ах ты, старый проходимец!
Хейман протянул пакет. Мэр с нетерпением разорвал его и открыл коробку, вытаскивая зеленое деловое платье последнего фасона. Под ним он нашел соответствующие
– Я не могу в это поверить!
– воскликнул он.
Шериф рассмеялся.
– В платье есть небольшое пулевое отверстие, но кроме этого, все в идеальной порядке. Кровь отмыли без проблем.
– Анне это понравится!
– мэр виновато посмотрел на Хеймана.
– Извини, я должен дать Анне примерить все это. У нее так давно не было новой одежды, и...
– Я понимаю, - сказал шериф.
– Мне в любом случае нужно домой.
– Спасибо тебе!
– крикнул мэр, когда Хейман, махнув рукой, уходил по подъездной дорожке. Он закрыл дверь и побежал наверх.
– Анна!
– позвал он.
– У меня есть кое-что для тебя!
Он распахнул дверь спальни. Его жена свисала с потолка, слегка вращаясь, хотя ветра не было. За год, прошедший с тех пор, как он вздернул ее, веревка погрузилась в разлагающуюся плоть ее шеи. Ее одежда, в последний раз переодетая два месяца назад, была грязной, испачканной и воняла впитанными трупными выделениями.
Взволнованный мэр сорвал с жены платье и стащил с нее нижнее белье. Он с любовью погладил новую одежду.
– Нам будет так весело, - сказал он.
Хейман хорошо спал, зная, что проделал хорошую работу. Части тела женщины были розданы тем в городе, кто принесет наибольшую пользу, а ее обнаженное тело теперь пропитывалось растворяющим средством в пожарной части. К завтрашней ночи у него будет еще один скелет, который пополнит его растущую компанию.
Утром он проснулся бодрым и счастливым и, насвистывая веселую мелодию, приготовил себе блинчики, слушая по радио репортаж Пола Харви [49] . Телефон зазвонил во время приготовления завтрака. Он снял трубку одной рукой, пока другой переворачивал блины.
– Алло?
– Шериф? У нас еще одна!
Хейман рассмеялся.
– Я сейчас приеду.
Он повесил трубку, проглотил оладьи и поставил грязную посуду в раковину.
Уже можно было сказать, что это будет замечательный день.
49
Пол Харви - консервативный американский радиокомментатор для радиосетей ABC. Он выходил в эфир по будням утром и в середине дня, а также в полдень по субботам в программе «Новости и комментарии».
Вокруг машины, припаркованной перед офисом шерифа, собралась толпа. Свет и сирена были выключены, но, очевидно, новость просочилась наружу. Хейман протиснулся сквозь море возбужденных лиц и увидел девушку на заднем сиденье машины. Ей было не больше пятнадцати или шестнадцати. Ее лицо было разбито, одежда порвана, а на красивом лице застыло выражение паники.
– Слишком молода, - объявил шериф, глядя на девушку.
– Она еще не женщина. Она не готова умереть.