Рассказы

Маламуд Бернард

Они прижались друг к другу за телефонным столбом. Оба мерзли, Исаак хныкал.

– Исаак, видишь, какая большая луна? Все небо белое.

Он показал рукой, но Исаак не хотел смотреть.

Менделю приснилось на минуту осветившееся длинные полотнища света протянулись во все стороны. Под небом, в Калифорнии, сидел дядя Лео и пил чай с лимоном. Менделю стало тепло, но проснулся он в холоде.

Через улицу стояла старая кирпичная синагога.

Мендель принялся колотить в громадную дверь, но никто не

вышел. Он сделал перерыв, чтобы отдышаться, и отчаянно застучал снова. Наконец внутри послышались шаги, дверь синагоги, скрипя массивными бронзовыми петлями, открылась.

С оплывшей свечой в руке на них сердито смотрел служка в черном.

– Кто ломится с таким грохотом поздно ночью в дверь синагоги?

Мендель объяснил служке свое затруднение.

– Мне надо поговорить с раввином, прошу вас.

– Раввин пожилой человек. Он уже спит. Его жена вас не пустит. Идите домой и приходите завтра.

– С завтра я уже попрощался. Я умираю. Служка, хотя и с сомнением, но показал на соседний дом, старый и деревянный:

– Он живет там.
– Служка скрылся в синагоге с горящей свечой, распугивая тени.

Мендель с Исааком, цеплявшимся за его рукав, поднялся по деревянным ступеням и позвонил в дверь. Через пять минут на крыльце появилась грузная, седая широколицая женщина в ночной рубашке и наброшенном на плечи рваном халате. Она решительно сказала, что раввин спит и его нельзя будить.

Но пока она втолковывала это, к двери приковылял сам раввин. Он послушал с минуту и вмешался:

– Кто хочет увидеться со мной, пусть войдут.

Они очутились в захламленной комнате. Раввин, тощий с согнутой спиной и сквозной белой бородкой, был в фланелевой пижаме, черной ермолке и босиком.

– Vey is mir {Горе мне (идиш).}, - заворчала его жена.
– Или ты наденешь или завтра у тебя будет воспаление легких.
– Она была заметно моложе мужа, женщина с толстым животом.

Пристально посмотрев на Исаака, она отвернулась. Мендель виновато изложил свою задачу.

– Мне нужно всего тридцать пять долларов.

– Тридцать пять, - сказала жена раввина.
– Почему не тридцать пять тысяч? Кто имеет такие деньги? Мой муж - бедный раввин. Врачи отнимают последний грош.

– Дорогой друг, - сказал раввин.
– Если бы у меня было, я бы вам дал.

– Семьдесят у меня уже есть, - сказал удрученный Мендель.
– Мне нужно всего тридцать пять долларов.

– Бог тебе даст, - сказал раввин.

– В могиле, - ответил Мендель.
– Мне нужно сегодня. Идем, Исаак.

– Подождите, - крикнул раввин.

Он торопливо ушел внутрь, вынес долгополое узкое пальто на меху и отдал Менделю.

– Яша, - взвизгнула его жена, - только не твое новое пальто!

– У меня есть старое. Кому нужно два пальто на одно старое тело?

– Яша, я кричу...

–

Кто способен ходить среди больных, скажи мне, в новом пальто?

– Яша, - крикнула она, - что он будет делать с твоим пальто? Ему деньги нужны сегодня. Ростовщики спят.

– Так он их разбудит.

– Нет.
– Она ухватилась за пальто. Мендель держал его за рукав и тащил к себе. Знаю я тебя, - подумал Мендель.

– Шейлок, - проворчал он. Глаза у нее сверкнули. Раввин стонал и кружил по комнате как пьяный. Мендель вырвал пальто у жены, и она вскрикнула.

– Бегите, - сказал раввин.

– Бежим, Исаак.

Они выскочили из дома и сбежали по ступенькам.

– Остановись, вор, - кричала жена раввина.

Раввин схватился за голову и упал на пол.

– Помогите!
– зарыдала жена.
– Ему плохо с сердцем! Помогите!

А Мендель и Исаак убегали по улицам с новым меховым пальто раввина. За ними бесшумно мчался Гинзбург.

Поздно ночью в последней открытой кассе Мендель купил билет на поезд.

Купить бутерброд было уже некогда, поэтому Исаак съел свои орехи, и по огромному пустынному вокзалу они устремились к поезду.

– Утром, - задыхаясь, говорил на бегу Мендель, - приходит человек и продает бутерброды и кофе. Поешь, но возьми сдачу. Когда поезд приедет в Калифорнию, тебя будет ждать на станции дядя Лео. Если ты его не узнаешь, дядя Лео тебя узнает. Скажи ему, что я передавал привет.

Когда они подбежали к платформе, ворота туда были заперты и свет выключен.

– Поздно, - сказал контролер в кителе - грузный, бородатый мужчина с волосатыми ноздрями, пахший рыбой. Он показал на вокзальные часы:

– Уже первый час.

– Но поезд еще стоит, я вижу, - сказал Мендель, приплясывая от горя.

– Уже ушел - через одну минуту.

– Минуты хватит. Только открой ворота.

– Поздно, я сказал.

Мендель ударил себя в костлявую грудь обеими руками.

– От всего сердца прошу тебя об этом маленьком одолжении.

– Хватит с тебя одолжений. Для тебя поезд ушел. Тебе к полуночи полагалось умереть. Я тебе вчера сказал. Больше ничего не могу для тебя сделать.

– Гинзбург!
– Мендель отпрянул от него.

– А кто же еще?
– Голос звучал металлически, глаза поблескивали, лицо было веселое.

– Для себя, - взмолился старик, - я ничего не прошу. Но что случится с моим сыном?

Гинзбург пожал плечами.

– Что случится, то случится. Я за это не отвечаю. Мне хватит забот без того, чтобы думать о каком-то с половиной шариков.

– За что же ты тогда отвечаешь?

– Создаю условия. Чтобы случилось то, что случится. Антропоморфными делами не занимаюсь.

– Не знаю, чем ты занимаешься, но где у тебя жалость?