Рассказы
Шрифт:
И как он сам не догадался? Мелом даже лучше! Ведь проколы ночью не увидишь, а меловые точки можно рассмотреть при самом слабом отблеске света. Значит, и пасмурными ночами он сможет отыскать в небе звезды!
Девочка открыла зонт.
– Ты правда помнишь все созвездия?
Мальчик снисходительно промолчал.
– Рисуй, - сказала она.
Но рисовать не пришлось. Мальчик даже не успел взять мел. Мать девочки нависла над ними, высокая и неумолимая, в коричневом плаще с торчащим капюшоном, как инквизитор - грозный и страшный судья.
– Татьяна! Я так
– До свиданья.
– До свиданья, - резко ответил мальчик и отвернулся. Ему показалось, что он опять краснеет. А что он такого сделал? Хотел научить девочку узнавать, где какие светят звезды, если их даже не видно на небе...
Мальчик придвинулся к окну. Что-то острое надавило ему бок. Поморщившись, он сунул руку в карман куртки и нащупал кусочек мела.
На конечной остановке, у цирка, мальчик вышел из трамвая. Светлый цирковой купол был похож на громадный серебристый зонт. А под его карнизом сияли длинные, как стеклянные ленты, окна, и в них мелькало что-то цветное, стремительное. Там под защитой серебряного зонта искрилось и звенело пестрое веселье. Наружу выплескивалась музыка, на сразу утихала, будто прибитая к земле тяжелыми каплями. Сильно пахло сырыми досками. Над входом в цирк ощеривали красные пасти громадные фанерные львы дрессировщицы Бугримовой. Львы отсырели и были совсем не страшные, облинялые и грустные, как бродячие коты. Мальчик пожалел их.
Было тоскливо стоять так и прислушиваться к чужому празднику. Мальчик вернулся к остановке и сел на "четверку", идущую от вокзала в Городок Металлургов.
Молодая добродушная кондукторша посмотрела, зевнула и ничего не сказала. Пусть едет человек. Места хватает.
В вагоне было почти пусто. Лишь похрапывал, привалившись к окну, какой-то дядька в надвинутой на глаза кепке да н апередней скамейке сидел капитан.
Это был красивый капитан. Он сидел прямо, положив ногу на ногу. Он сидел прямо, положив ногу на ногу. Когда вагон встряхивало, носок сапога покачивался. и по нему бегало отражение лампочки. Было удивительно, что в такую погоду сапоги капитана оставались сухими и блестящими. Все остальное тоже было блестящим: коричневая портупея, пуговицы, козырек фуражки и даже выбритый подбородок. И звезды на зеленом погоне горели желтыми искрами. Вместе они были похожи на среднюю часть созвездия Ориона.
На коленях у капитана лежал потемневший от сырости плащ, а поверх плаща - зонт. Большой черный зонт с выгнутой ручкой. Мальчик смотрел на зонт и не мог решиться сказать капитану. А что сказать, он знал. Он не мог и не хотел больше один владеть своей удивительной выдумкой. Одному ему она не нужна. Всякое открытие, даже самое крошечное, должно радовать других - это мальчик чувствовал. Но он боялся. что не сможет рассказать, как надо.
– Товарищ капитан...
– сказал мальчик.
– Разрешите обратиться, товарищ капитан.
Капитан поднял глаза. Если он и удивился, то мальчик этого не заметил.
– Валяй, - разрешил он.
– Обращайся.
– Хотите, я нарисую на вашем зонте звезды?
– спросил мальчик и коротко вздохнул.
– Что за звезды?
– Как на небе, - сказал мальчик.
– Это чтобы определять...
У капитана шевельнулась левая бровь.
– Ты подожди. Непонятно. Ты докладывай по порядку. На каком небе, с какой целью?
– Хорошо, - согласился мальчик.
– Я объясню. Вот в чем дело. Если открыть зонт и нарисовать на нем изнутри звезды, точно как на карте неба, то получится маленький планетарий. Это я сам придумал, - не удержался он.
– Зачем?
– спросил капитан.
– Ну... я не знаю... Это само придумалось.
– Мальчик неловко улыбнулся и шевельнул плечами.
– Я не о том, - пояснил капитан.
– Какая задача у твоего планетария? У каждой вещи должна быть задача.
– Он говорил негромко, и каждое слово было похоже на сдержанный зевок. И выбритый подбородок почти не шевелился.
– Ну... какая задача. Вот какая. Можно определять днем, где какие звезды. Или ночью, если тучи, тоже можно. Надо только правильно держать зонт над собой... Направить на Полярную звезду, а потом...
– Хорошо. А зачем?
– Зачем на Полярную? Потому что она в небе всегда на одном месте. Она будто ось. Ведь с Земли кажется, что все звезды вращаются вокруг нее.
Неужели капитан не знал про это?
– Не в том дело, - чуть поморщился капитан.
– Зачем знать, где какие звезды? Для ориентировки? Это же несерьезно - зонт. Есть более точные методы. Или для другого? Для чего?
Действительно, для чего? Какая польза? Мальчик не знал. Он был рад своему открытию и совсем не думал, какая от него польза. И вообще, что такое польза?.. Знакомые звезды, которым можно подмигнуть как друзьям, - это польза? Или это просто так?
А знать, в какой стороне Персей, Возничий, Лев, Андромеда, знать это, если даже в небе нет ни одной звезды, это нужно кому-нибудь?
Или это никому не нужно?..
– Не знаю...
– сказал мальчик и перестал смотреть на капитана.
– Я думал... если запустят, например, корабль на Луну или на Марс и будут передавать: сегодня он в таком созвездии, а завтра в другом... а в небе тучи, ничего не видать, тогда зонт открыл, и можно, направил как надо, и сразу видно, где какие созвездия, и можно знать, где летит ракета...
– Лишь бы долетела, - сказал капитан.
– А проследят локаторы.
Сонный дядька у окна зашевелился и сдвинул вверх козырек.
– Чего, опять ракету али спутник запустили? М-м?
– Сиди уж!
– сонно прикрикнула кондукторша.
– Да остановку не проспи.
Трамвай затормозил, и капитан легко поднялся. Высокий, прямой. Набросил на плечи зеленый плащ.
– Не положено разрисовывать зонты, - сказал он и шагнул к выходу. А зонт спрятал под плащом. Наверно, капитанам не положено ходить с зонтами и он взял его не для себя, а вез кому-то другому.