Рассказы
Шрифт:
Страшная месть Пламенного Духа
"Айя, Леголас!" писал Гимли в своем письме. "Вот шлю тебе кое-что новенькое в твоем "излюбленном" жанре.)))))))). Тебя опять ***. Вернее сначала тебя, потом ты, а потом опять тебя, но уже вдвоем. Эта барышня перешла уже все границы, и на твоем месте я бы предпринял решительные меры. Твой вечный друг Гимли, сын Глоина"
К письму прилагался файл, который Леголас благополучно скачал. В процессе беглого ознакомления с творением его лицо каменело, пару раз эльфийский принц ругнулся так, что кактус возле его компа втянул от греха подальше иголки и слегка порозовел. Было от чего! Опять он, опять Линдир, опять сплошной перепихон. Эру, ну сколько можно?! Чаша терпения, которая у
Он решительно набрал номер Линдира.
На самом деле, чтоб там не писали авторы фанфиков, они никогда не дружили, более того, не испытывали друг к дружке ни малейших теплых чувств. Но беда, в виде нескончаемых слэшей с их непременных участие, сблизила, и помимо воли двум эльфам приходилось общаться. Общаться часто и без всякого толка.
Вот и сейчас голос Линдира звучал раздраженно.
— Зачем нам встречаться? Чтоб опять какая-нибудь малолетка вслед хихикала?
— Нет. Я намерен кое-что предпринять.
— Например?
— Пойдем к Феанаро! — прорычал Леголас.
Линдир некоторое время потрясенно молчал.
— Ты серьезно?
— Серьезнее не бывает. Я больше не намерен терпеть этот беспредел. Еще немного и я стану параноиком, как бедолага Гилморн.
История Гилморна стала притчей во языцех во всем Благославенном Краю. Тем самым прецедентом, после которого о слэше заговорили не только на валинорских кухнях, но и на самом высоком уровне. Поначалу "Ночи Мордора" наделали шум только в узких кругах продвинутой эльфийской молодежи, имеющей доступ к "паутине". Все было бы ничего, если бы имя главного героя не совпало с именем настоящего лихолесского Гилморна. Гилморн был парнем крутого нрава, мощного телосложения, любимцем девушек и метким стрелком, бившим муху на звук в темноте. Настоящий Гилморн не был никаким ни блондином, и при одном только намеке на мужеложество его воротило в буквальном смысле. Но и его люди-слэшеры довели до нервного срыва, нескольких попыток суицида, с последующим долгим лечением в садах Лориэна. Лечили его по полной программе, но по итогу Гилморн всего лишь перестал мучиться ночными кошмарами, плакать при одних только словах "Мордор" и "слэш". Ему очень сочувствовали. В Тирионе даже пару раз организовали благотворительные вечера в знак моральной поддержки и солидарности с ним, а особо чувствительные барышни искренне считали лихолесца — мучеником. Впрочем, на взгляд других пострадавших от слэша, так оно и было.
— Слушай, нам нужно поговорить, — озаботился Линдир.
— Я тоже так думаю, — согласился Леголас.
— Под памятником Профессору, ровно в полдень.
— Отлично. Жду тебя.
Встреча под позолоченной статуей Дж. Р.Р. Толкиена была традицией нескольких последних лет. Не слишком большой срок для Валинора, но молодежь успела втянуться. День его рождения даже предлагали объявить праздником, и соответственно, выходным, но Высокое Руководство сочло еще один праздничный день излишеством, тем паче, что Профессор все-таки отступил от истины и надобавлял к эльфийским летописям кучу отсебятины. А ведь договор был несколько иным… Впрочем, много ли можно ожидать от эдайн в свете нынешних событий?
Леголас явился на место встречи даже раньше срока, не в силах справиться с волнением. Он прикупил бутылку "Миррувор-лайт" и теперь потягивал напиток через соломинку, размышляя попутно о печальных событиях последних лет.
Ведь как все хорошо начиналось. С тех пор, как за Кругами Мира стало возможным принимать радио- и телевизионный сигнал из Арды-Земли, а вслед за ним и Интернет, жизнь валинорцев изменилась до неузнаваемости, причем в лучшую сторону. Мудрые нолдоры, бойко подхватывая изобретения людей, развивали их до совершенства, и буквально мгновенно весь Аман обзавелся и мобильной связью, и игровыми приставками, и пылесосами, и СД-дисками и прочими милыми шалостями Вторых, до которых те оказались удивительно способными. А уж как разнообразили жизнь валинорских дам сериалы можно даже не уточнять. Опять же, компьютерные игры, и разумеется, "Варкрафт", а так же голливудский "Властелин Колец" в трех частях. Тогда-то эльфы и оценили вклад Толкиена в эльфийскую пропаганду, и поспешили поставить памятник. Толкиенистов в Валиноре уважали за убеждения, Питеру Джексону заочно был присуждено звание "Адан десятилетия", армия же фанатов переводов Гоблина росла не по дням, а по часам. Цитировать Гоблина, особенно к месту, стало признаком продвинутости и особого шика. Даже Галадриэль не обижалась на прозвище Электродрель и взяла себе одноименный "ник" для очередной ролевой игрушки. Дочка Финарфина была женщина вполне современная и юмор понимала. Среди малолеток началась повальная мода на хоббитов.
Но всю эту колоссальную "бочку с медом" портила "ложка дёгтя". Нет, вовсе не Ник Перумов. "Ложка дёгтя" в просторечье именовалась "слэш". Жанр портил кровь многим, очень многим, изредка приключались даже грандиозные скандалы, но в основном Дивный Народ только бессильно скрипел зубами, никогда не знавшими кариеса.
Первое знакомство с вышеозначенными произведениями вызвало у жителей Амана противоречивые чувства. Сначала, как и ожидалось, последовал всплеск откровенного расизма. Эльфы подняли на все архивные записи, что касается происхождения людей, припомнили даже обещания самого Эру относительно других своих Детей, но ничего такого, что могло спровоцировать появление слэша в людских умах, не нашли. Зато тут же нашли крайнего. Им оказался Финдарато. Ему пришлось выдержать шквал общественной критики, словно он был не просто Атандилом (Другом Людей), но и лично их разбудил, а может даже, и придумал. Финдарато вяло оправдывался, но после того как прочитал слэш про самого себя, впал в легкую депрессию, и на одной приватной вечеринке после пятого коктейля высказал в слух мысль о том, что неплохо было бы предвидеть подобное развитие событий и заранее снарядить карательную экспедицию к месту пробуждения Вторых, для превентивных мер, так сказать.
Был даже момент, когда Кое-Кто отправился к месту вечного заточения Мелькора, дабы разъяснить для общественности и для себя лично несколько вопросов. "Крылатый" после допроса с пристрастием сумел доказать свою непричастность и к написанию "ЧКА", и к слэшу. Комиссия удалялась обратно под громкие вопли Темного Валы истово кусавшего себя за локти и все выступающие части тела от гложущей его черное существо еще более черной зависти. Еще бы, это ведь не он придумал и то, и другое! Столько веков потрачено даром, столько сил ушло на выведение дурацких барлогов и орков… А счастье было так возможно. Словом, страдания Моргота теперь усугубились многократно.
Одно дело, когда похабень пишут о Гилморне, Линдире или даже о самом Леголасе. Хотя обидно конечно, что ни говори. Принц он или где? Но когда в "Притоне Графомана" появился "Форменос"… После ознакомления с этим произведением Феанаро, к слову, только что покинувший Мандос, на несколько дней затворился в одноименной крепости и лицо его пробрело столь зверское выражение, что Манвэ вынужден был в чисто профилактических целях вызвать к себе Пламенного Духа на собеседование. Разговор длился достаточно долго, чтобы в Альквалондэ власти успели начать срочную эвакуацию населения. Так, на всякий случай. Но Феанаро вышел от Манвэ хоть и бледный, но настроенный не на кровавую месть, а на созидательную деятельность. А поскольку сразу после знаменитого закрытого совещания, он приобрел несколько сверхмощных и скоростных компьютеров, то у многих валинорцев в глубине фэа поселилась надежда, что великий Мастер что-то придумает. Сильмариллов от него никто не ждал, но может хоть какую-то управу на распоясавшихся людишек он отыщет. Во всяком случае, Леголасу хотелось верить в гений Феанаро. Он водил знакомство с Майтимо в тайной надежде, что рыжий рано или поздно проболтается над чем работает его отец.
Леголас не стал скрывать раздражения, когда увидел, что Линдир пришел не один, а сразу с двумя подружками. Нарочитое подчеркивание своей правильной сексуальной ориентации выглядело глупо и наивно. Девушки были милыми, совсем юными, и вовсе не обиделись, когда Леголас посоветовал им сходить покушать мороженого, пока у него с Линдиром будет чисто мужской разговор.
— Что ты задумал? — полюбопытствовал Линдир вяло.
— Я уже сказал. Свяжусь с Майтимо, пусть проведет меня к отцу.
— Феанаро не станет с тобой говорить.
— А может и станет. Я такой же пострадавший, как и он. Я тоже хочу приблизить конец этому безобразию.
— Ну, я не представляю, как это можно сделать… Связь-то односторонняя…
— Я тоже не представляю. Но это же Феанаро! Он же занимается этой проблемой.
Красивое лицо Линдира приобрело кислое выражение, но сомнений он высказывать не стал.
— А что ты хочешь от меня?
— Моральной поддержки. Пошли вместе.
— Я не знаю… — прогнусил Линдир.
— Лин! — взвился Леголас. — Ради Эру, хочешь быть вечным объектом для пошлых шуток — будь им, хочешь, чтоб у твоих детей в школе были неприятности — твое дело, а мне всё это дерьмо, вот уже где.