Рассказы
Шрифт:
Поэт далеко не атлетического стихосложения, Лермонтов поднимает в этой поэме все, что не сумели поднять другие стихотворцы и барсописцы. В захватывающей, но увлекательной борьбе с барсом Мцыри избрал тактику от обороны, действуя на контратаках. Барс поражен: каким образом этому посланцу солнечной Грузии удалось так ловко «провернуть» в горле соперника, причем два раза подряд, одно и то же оружие?
Человек интересной судьбы, Лермонтов едет в Ленинград (сейчас – Петербург), где пишет роман «Герой нашего времени». Михаил Юрьевич работает
А вскоре состоялась знаменитая встреча Лермонтова с Бенкендорфом. Во время беседы, прошедшей в теплой, дружественной обстановке, были обсуждены вопросы, затрагивающие интересы обеих сторон, после чего Лермонтова увели.
Михаилу Юрьевичу были предоставлены все условия для творчества: арест, ссылка, дуэль. И успех Лермонтова – это не только его личная заслуга, но и всего коллектива тогдашней России!
Изобретение вилки.
Как вы знаете, раньше люди ели пищу руками. Вилка появилась сравнительно недавно. Я не знаю фамилию изобретателя этого столового прибора, но могу с уверенностью сказать: он был настоящим джентльменом. Может быть, даже – первым джентльменом.
А вилку он изобрел так.
Однажды этот джентльмен обедал с дамой. Он съел кусок мяса и сказал своей даме:
– Позвольте вас пригласить на танец.
– Как?! – ахнула дама. – Вы будете обнимать меня такими грязными руками?!
«Действительно! – задумался джентльмен, пряча руки за спину. – Что-то здесь не так. Надо бы изобрести какую-нибудь штуковину, чтобы и люди были сыты, и руки чисты».
И он стал изобретать вилку.
Первое, что стукнуло ему в голову, была пика.
Конечно, она не пачкала руки, но и наткнуть этой пикой мясо было очень трудно. Оно все время срывалось.
И приходилось надевать его на пику рукой.
Тогда джентльмен изобрел швабру. Это была пластинка, прикрепленная к пике. Только вместо волосков у нее были железные иголки. Мясо прилипало к этой швабре моментально, но отодрать его было невозможно.
Только – вместе со шваброй.
Но джентльмен не отчаялся и вскоре изобрел крючок. Крючок повысил процент зацепляемости мяса, но уменьшил процент попадания его в рот. Мясо с размаху шлепало джентльмена по щеке. Кроме того, крючок зацеплял джентльмена за губу. И джентльмен бился, как рыба об стол, пытаясь сорваться у самого себя с крючка.
Однако джентльмен не сдавался и вскоре изобрел трезубец, зубья которого были расположены треугольником. Но при первой же попытке отправить мясо в рот джентльмен чуть не остался без глаз.
Тогда он изобрел щипцы. Мясо быстро попадало в рот, но щипцы долго не вынимались изо рта.
Прошло несколько голодных лет. Однажды джентльмен загорал на крыше, подставив солнцу своё лицо все в шрамах, порезах
Конечно, и у этого прибора были свои недостатки.
Во-первых, взять вилами можно было только очень большой кусок мяса.
Во-вторых, пользоваться ими можно было только при помощи слуги, который стоял по другую сторону стола с вилами наперевес.
В-третьих, когда джентльмен съедал мясо полностью, горло его упиралось в основание вил, а голова оказывалась между двумя зубьями и часто с проткнутыми мочками ушей.
Именно эта несоразмерность и подтолкнула джентльмена сделать миниатюрную вилочку, которую с первым же куском мяса он и проглотил.
Наконец джентльмен изобрел то, что мы сейчас называем вилкой. Это была большая победа творческого ума и желудка.
Остается только добавить, что к тому времени, когда джентльмен взял в руки первую вилку, у него уже выпали последние зубы.
И вилка ему уже была не нужна.
«Юдифь» Рассказ по картине.
Картина «Юдифь» принадлежит кисти неизвестного итальянского художника эпохи Ренессанса Джорджоне. Хотя английские искусствоведы считают, что картину писали двое: Джордж и Джонни.
Тем более, что на картине изображены тоже двое: женщина, которая подложила под голову ногу, хотя голова не её, и голова неопределенного пола.
Чья же она, если не секрет? Легко догадаться: если голова валяется в ногах у женщины, значит, эта голова принадлежит мужчине.
Точней, принадлежала ему раньше. А теперь голова принадлежит женщине, потому что это она её первой отрубила.
Мужчину, который потерял от женщины голову, зовут Олоферн. А женщину, у которой все на месте, зовут Юдифь.
У Олоферна из одежды – только меч, а у Юдифи из одежды – украшения и какая-то драпировка, которую накинул на нее художник, чтобы он мог спокойно её рисовать, а Олоферн мог спокойно ему позировать.
Юдифь поражает своей чистотой: ни капли крови на её платье. Чистотой Юдифи поражен и Олоферн. «Чисто сработано!» – как бы думает пораженный командир, оставшийся без своего корпуса.
Ни тени волнения на лице Юдифи. И это естественно. У нее с головой все в порядке: прическа не сбита, помада не смазана.
Спокоен и Олоферн. Конечно, он вынужден признать: нет любимого туловища. Но оно ему и не нужно: в мужчине главное – голова, а в женщине – все остальное.
Да, трудно любить человека, который рубит с плеча, а потом целый день стоит на голове! Такая участь ждёт каждого, кто влюбляется по уши. Влюбился бы Олоферн по пояс – и потерял бы гораздо меньше.
О чем же говорит нам образ Юдифи и образина Олоферна? Что хотел сказать художник своей картиной, если бы умел говорить? Ясно любому: одна голова – хорошо, а с телом – лучше!