Рассказы

Мастертон Грэм

— Его одежда, — вдруг сказала она.

— Что такое, дорогая?

— Не знаю, как я раньше об этом не подумала. — Она взволновалась. — Если Питер ушёл, то что он надел? Его чемодан не открыт, а одежда лежит там, где он её оставил. Он был голый. И не ушёл бы холодной ночью вот так, голышом. Это безумие.

Миссис Гэйлорд опустила взгляд.

— Прости, дорогая. Я не знаю, что произошло. Мы везде искали, так? Может, он прихватил халат. На двери висели халаты.

— Но Питер не стал бы…

Миссис Гэйлорд приобняла её.

— Боюсь,

ты не можешь сказать, что Питер стал бы, а что нет. Он это сделал. Каков бы ни был его мотив и куда бы он ни ушёл.

— Да, наверное, вы правы, — тихо сказала Дженни.

— Лучше иди поспи, — сказала миссис Гэйлорд. — Завтра тебе пригодится вся энергия, что ты сможешь собрать.

Дженни забрала свой чемодан, постояла минутку, а потом они печально перешли в спальню поменьше.

— Спокойной ночи, — сказала миссис Гэйлорд. — Надеюсь, ты уснёшь.

Дженни разделась, надела кружевную ночную рубашку с узором из роз, которую купила специально для брачной ночи, и почистила зубы в тазике у окна. Спальня была небольшой, с наклонным потолком, и там стояла односпальная кровать с колониальным лоскутным одеялом. На бледных обоях в цветочек висела вышивка в рамочке, гласящая: «С нами Бог».

Забравшись в кровать, она некоторое время лежала, глядя на потрескавшуюся штукатурку. Она уже и не знала, что думать о Питере. И слушала, как потрескивает в темноте старый дом. Потом выключила лампу у кровати и попыталась заснуть.

Напольные часы пробили четыре и вскоре после этого она услышала, как кто-то всхлипывает. Сев на кровати, она прислушалась, затаив дыхание. За окном её спальни ещё была глубокая ночная тьма, а листья шелестели, как дождь. Она вновь услышала всхлипы.

Осторожно спустившись с кровати, она подошла к двери. Приоткрыла её немножко — дверные петли застонали. Замерла, прислушиваясь к всхлипываниям, и они раздались снова. Словно котёнок мяукает или ребёнок стонет от боли. Она вышла из комнаты и на цыпочках шла по коридору, пока не оказалась у лестницы.

Старый дом был как корабль в море. Ветер тряс двери и вздыхал между кровельной дранкой. Флюгер вертелся и скрипел так, словно ножом скребли по тарелке. В каждом окне трепетали шторы, словно их касались невидимые руки.

Дженни подошла к вершине лестницы. Она вновь услышала этот звук — сдавленное хныканье. Сомнений не осталось: он доносился из номера для новобрачных. Она осознала, что прикусила от беспокойства язык, а пульс забился невероятно быстро. Она замерла на минутку, пытаясь успокоиться, но была вынуждена признать, что её обуял страх. Звук раздался снова, на этот раз отчётливее и громче.

Она прижала ухо к двери номера. Казалось, оттуда доносится шелест, но это могли быть ветер и листья. Встав на колени, она заглянула в замочную скважину, хотя от сквозняка у неё заслезились глаза. В номере для новобрачных было слишком темно и ничего не видно. Она встала. Её губы пересохли. Если там кто-то был — то кто? Там так шелестели и шуршали, что, казалось, там два человека. Может, неожиданные

гости позвонили, пока она уснула, но ей казалось, она не спала вовсе. Может, это миссис Гэйлорд. Но если так, то чем она занята, что издаёт все эти жуткие звуки?

Дженни знала, что должна открыть дверь. Должна — ради себя самой и Питера. Может, это ничего особенного. Может, там играется бродячая кошка или ветер, залетевший из трубы. Может даже припозднившиеся гости и тогда ей будет очень стыдно. Но лучше устыдиться, чем ничего не знать. Она никак не могла вернуться в свою спаленку и спокойно спать, не узнав, что это за звуки.

Дженни взялась за медную дверную ручку. Зажмурилась и глубоко вдохнула. А потом повернула ручку и распахнула дверь.

Шум в комнате ужасал. Он был похож на вой ветра, только ветра не было. Казалось, словно стоишь на вершине утёса, ночью, у зияющей бездны, невидимой и бесконечной. Словно воплотился кошмар. Весь номер для новобрачных, похоже, был охвачен этим древним стоном холодной магнитной бури. Это был звук и ощущение страха.

Дженни, дрожа, повернула глаза к кровати. Сначала она не могла различить, что происходит за витыми столбиками и занавесями. Там была фигура обнажённой женщины, она извивалась и стонала, испуская сдавленные звуки напряжённого блаженства. Дженни сильнее всмотрелась во тьму и поняла, что это была миссис Гэйлорд, тонкая и обнажённая, как танцовщица. Она лежала на спине, её руки, похожие на когти, впивались в простыни, а глаза были закрыты в экстазе.

Дженни вошла в номер для новобрачных, и ветер мягко захлопнул дверь у неё за спиной. Пройдя по ковру, она приблизилась к кровати и оцепенела от страха. Она стояла, пристально, заворожённо глядя на миссис Гэйлорд. Вокруг неё вся комната шептала, стонала и бормотала, как психушка для призраков и привидений.

В полном ужасе, Дженни увидела, почему миссис Гэйлорд так стонет от удовольствия. Сама кровать, её простыни, покрывала и матрас приняли форму мужского тела из белого льна, и меж узких бёдер миссис Гэйлорд бился напряжённый член живой ткани. Вся кровать колыхалась и тряслась в зловещих спазмах, и формы мужчины, казалось, изменялись, пока миссис Гэйлорд обвивалась вокруг него.

Дженни закричала. Но сама не замечала, что кричит, пока миссис Гэйлорд не открыла глаза и не уставилась на неё с дикой злобой. То, что вздымалось над кроватью, внезапно опало и пожухло, а миссис Гэйлорд села, даже не пытаясь прикрыть худосочные груди.

— Ты! — хрипло проговорила миссис Гэйлорд. — Что ты здесь делаешь?

Дженни открыла рот, но не смогла заговорить.

— Разнюхивать пришла, подсматривать за моей личной жизнью, да?

— Я услышала…

Миссис Гэйлорд сползла с кровати и подняла зелёную шёлковую накидку, которой небрежно повязалась. Её лицо было бледным и застывшим от неодобрения.

— Полагаю, ты считаешь себя умной, — сказала она. — Полагаю, ты считаешь, что открыла нечто значительное.

— Я не знаю даже…