Рассказы
Шрифт:
С ледяными банками пива мы поднялись в кабинет Майкла по не покрытым ковром ступеням. Пахло жаркой погодой, пересохшей штукатуркой и дубовой древесиной. Дом Майкла построили в 1670 году, но в кабинете имелось всё нужное петрогеологу оборудование: айбиэмовский компьютер, факс, сейсмические карты, географические карты и безукоризненные ряды папок, книг и атласов.
Он вытащил большую чёрную папку, озаглавленную: «Фалькон Петролеум [20] : шельфовый ледник Росса», положил её на серо-стальной стол и достал из папки конверт. В конверте лежало несколько старых чёрно-белых фотографий.
20
Falcon Petroleum —
— Вот, — произнёс Майкл и передал мне одну из них. Насколько я мог судить, это оказалась знаменитая фотография капитана Скотта и его злосчастной группы на Южном полюсе. Уилсон, Эванс, Скотт, Отс и Бауэрс — побитые морозом и даже не старавшиеся сбросить ужасно понурый вид. Я перевернул снимок, и на обороте нашлось напечатанное пояснение: «Капитан Роберт Скотт и его группа, Южный полюс, 17 января 1912 года».
— Вот как? — спросил я Майкла. — И что с того?
— Считалось, что их пятеро, — заявил он. — Конечно в действительности, первоначально предполагалось, что их будет только четверо, но по какому-то непостижимому резону в последний этап путешествия к полюсу Скотт взял и лейтенанта Бауэрса, хотя достаточного количества провизии у них не было.
— Их и есть пятеро, — возразил я.
— Да, но кто же фотографировал? — гнул своё Майкл.
Я отдал ему фотографию назад. — Они управляли камерой, привязав длинную нить, это всем известно.
— Все считают, что они пользовались нитью. Но, если и так… тогда кто это?
Он вручил мне ещё одну фотографию. На снимке Скотт стоял у маленькой треугольной палатки, оставленной норвежским исследователем Руалем Амундсеном, который больше чем на месяц опередил британскую экспедицию в гонке к полюсу. Там был и Отс, склонившийся над одной из растяжек; были Эванс и Бауэрс, стоявшие бок-о-бок, Бауэрс заносил в блокнот заметки [21] . Но сзади, на отдалении в пятьдесят-шестьдесят ярдов, стояла ещё одна фигура в длинном чёрном пальто и огромной чёрной шляпе, даже отдалённо не похожих на шапки и куртки, которые носили остальные члены группы.
21
Отсылка к фотографии Роберта Скотта и его группы у палатки Амундсена.
Майкл постучал пальцем по фотографии.
— Допустим, этот снимок сделан доктором Эвансом. Как бы там ни было, подобную фотографию с помощью нитки не сделаешь, не такой камерой, какую Скотт захватил с собой на полюс. Слишком далеко, слишком сложно. Но взгляни на название… Доктор Эванс никак особо не выделяет этого неизвестного шестого человека, и, как видно, никого из прочих не беспокоит его присутствие. Однако он не упоминается в дневнике Скотта, и нам известен задокументированный факт, что только пятеро пересекали полярное плато на последнем этапе. Так откуда же он взялся? Кто он? И что с ним стало, когда все остальные погибли?
Я долго разглядывал снимок. Загадочный шестой человек был очень рослым, а у его шляпы — очень широкие поля, как у шляпы угольщика, поэтому лицо незнакомца скрывалось в непроницаемой тени. Он мог оказаться кем угодно. Я перевернул фотографию и прочитал: «Палатка Р. Амундсена на полюсе, 17 января 1912 года». Никаких упоминаний о человеке в чёрном. Этой загадке исполнилось почти восемьдесят лет, но Майкл не ошибался относительно деликатности ситуации. В то время трагедия Антарктической экспедиции капитана Скотта заставила прослезиться всю страну; и даже сегодня в Англии было полным-полно людей, которые крайне бы оскорбились любыми иными версиями участи экспедиции.
— Где ты это откопал? — спросил я у Майкла.
— В личных бумагах Герберта
— И у тебя никаких соображений, кто мог оказаться этим самым шестым человеком?
Майкл покачал головой.
— Я частым гребнем прочесал дневник Скотта. Отчёт Амундсена я тоже проверил. Амундсен никого не оставлял на полюсе, и никого другого он там не встречал.
Я поднёс фотографию к окну.
— А это не наложение кадров?
— Абсолютно точно — нет.
Я пожал плечами и вернул ему снимок.
— Ну, значит, это одна из величайших необъяснимых загадок всех времён.
Впервые за весь день Майкл ухмыльнулся:
— Нет, если я смогу её распутать.
Вертолет «Чинук» [22] не спеша описал круг, а затем приземлился на лёд, подняв засверкавшую под солнцем белую позёмку. Сразу же открылся грузовой люк, и техники в оранжевых куртках принялись выгружать инструменты, верёвки и ящики с припасами. Майкл большим пальцем обтёр очки, а затем плотно застегнул капюшон парки до самого подбородка.
22
Боинг CH-47 «Чинук» — американский тяжёлый военно-транспортный вертолёт, широко эксплуатируется с начала 1960-х годов.
— Готов? — спросил он.
Антарктический ветер ледяными ножами впивался в раскрытый грузовой люк.
— Вроде ты говорил, что тут лето, — заметил я, шагая вслед за Майклом вдоль фюзеляжа, а затем спускаясь по трапу на лёд.
— Это оно, — ухмыльнулся тот. — Вот приезжай-ка сюда в июне.
Мельтешащие лопасти «Чинука» постепенно замерли. Майкл повёл меня по утрамбованному льду к самой большой из девяти хижин, что составляли исследовательскую станцию «Бирдмор» компании «Фалькон Петролеум». Казалось, что наступил час пик. Из конца в конец станции с рёвом ездили «Сно-Каты» [23] , мимо нас пыхтели собачьи упряжки, а десятки монтажников и техников трудились над антеннами, строительными лесами и двумя ещё недостроенными хижинами.
23
«Сно-Каты» («Tucker Sno-Cat») — семейные гусеничные автомобили для передвижения по снегу, производимые одноимённой компанией.
Исследовательская станция занимала больше одиннадцати акров, а некогда девственный антарктический лёд усеивали выброшенные гусеницы от вездеходов, разломанные упаковочные ящики и кучи мусора, разносимого ветром.
— Я думал, тут будет тихо и одиноко, — прокричал я Майклу.
Он покачал головой.
— И не надейся. Теперь в Антарктике суеты больше, чем в Брайтоне по праздникам.
Мы вошли в хижину и сбили лёд с обуви. Огромные тепловентиляторы создавали внутри невероятную жару, и тут воняло потом, застоявшимся сигаретным дымом и чем-то ещё, чем-то затхлым — запах, который для меня впредь стал связан с Южным полюсом на веки вечные. Это смахивало на запах чего-то такого, что очень долго лежало мёртвым и замороженным, но наконец-то начало оттаивать.
— Жизнь довольно жуткая, но с ней свыкаешься, — подметил Майкл. — С Фолклендов нам регулярно поставляют «Джонни Уокера» и видеопорно.
Он провёл меня по унылому коридору, застланному ковровой дорожкой из сизаля, а затем открыл одну из дверей.
— Ну вот, тебе повезло, можешь заселяться в эту комнату. Доктор Филипс на шесть недель вернулся в Лондон. Его жена устала от таких долгих отъездов и разводится с ним.
Я бросил чемодан на постель. В небольшой комнатке стояла узкая кровать на стальном каркасе, маленький письменный столик и упаковочный ящик, служащий книжной полкой. На фибролитовой стене висел цветной снимок толстой женщины с волосами мышиного цвета, в бледно-голубом жакете, с развешанными за спиной постирушками; а рядом — фотка пышногрудой блондинки с широко расставленными ногами.