Рассказы
Шрифт:
Полируя сверкающее лезвие, Тограм думал о том, на что будет похожа новая система. Оставалось только молиться, чтобы в ней оказалась планета, пригодная для обитания. Когда они доберутся до ближайшей подвластной Роксолану планеты, в «Неукротимом» будет уже попросту нечем дышать. Такой опасностью сопровождались все межзвездные путешествия. Опасность не самая грозная — в системах маленьких желтых солнц обыкновенно находились одна-две обитаемые планеты, — но все же присутствовавшая постоянно.
Тограм пожалел, что позволил
Как обычно, Рансиск со своим помощником Ольгреном жаловались на низкое качество стекол, сквозь которые им приходилось нацеливать свои подзорные трубы. «Вы бы не скулили, — посоветовал им, входя, Тограм. — У вас тут по крайней мере светло». После тусклого света ламп со светлячками солнечный свет в рулевой рубке казался настолько ярким, что слепил глаза.
Ольгрен раздраженно прижал уши. Рансиск был старше и спокойнее. Он положил помощнику руку на плечо:
— Если ты будешь так вскидываться на каждую из шуточек Тограма, у тебя не останется времени на дела — он был возмутителем спокойствия с момента, когда вылупился из яйца. Верно, Тограм?
— Как скажешь. — Тограму нравился седомордый старший рулевой. В отличие от большинства своих коллег Рансиск не вел себя так, будто важная работа ставит его в особое положение.
Неожиданно Ольгрен застыл, только кончик его короткого хвоста возбужденно подергивался.
— Ну и мир! — воскликнул он.
— Давай-ка посмотрим, — сказал Рансиск. Ольгрен передал ему подзорную трубу. Рулевые внимательно изучали одну за другой яркие звезды, высматривая те, у которых обнаружится диск, — уж они-то наверняка окажутся планетами.
— Да, — сказал наконец Рансиск, — но это не для нас. Желтые полосатые планеты обычно имеют слишком ядовитую атмосферу. — Видя огорчение Ольгрена, он добавил: — Не все еще потеряно: если провести линию, соединяющую эту планету с ее солнцем, мы очень скоро обнаружим и другие планеты.
— Посмотри сюда, — Тограм указал на красноватую звездочку, казавшуюся ярче остальных.
Ольгрен пробормотал что-то нелицеприятное в адрес непрофессионалов, лезущих не в свое дело, но Рансиск оборвал его:
— Капитан повидал на своем веку больше миров, чем ты, салага. Делай, как он говорит.
Обиженно свесив уши, Ольгрен повиновался. И тут же забыл про обиду.
— Планета с зелеными полосами! — воскликнул он.
Рансиск как раз наводил трубу на другой сектор небосвода, но это восклицание заставило его обернуться. Он тщательно настроил фокус. Ольгрен переминался с ноги на ногу, нетерпеливо взъерошив мех в ожидании вердикта.
— Гм, может быть, — наконец сказал старший рулевой, и Ольгрен просиял, но тут же снова скис, когда Рансиск продолжал: — Не вижу ничего похожего на открытую воду. Если не найдем ничего лучше, попробуем эту. Но сначала
— Твой луоф будет доволен, — сказал Тограм.
Рансиск улыбнулся. Роксоланцы всегда возили с собой маленьких зверьков. Если помещенный в шлюзовую камеру флаера луоф оставался жив, атмосфера планеты годилась и для его хозяев.
Несколько планет показались рулевым слишком тусклыми. Но вот Рансиск напрягся, приникнув к подзорной трубе.
— Вот она! — сказал он почти спокойно. — Вот то, что нам нужно. Посмотри, Ольгрен.
— Ох черт, да!
— Беги с докладом к военачальнику Сивону и спроси, засекли ли его приборы какие-нибудь еще возмущения перемещения на гипердрайве.
Ольгрен поспешно вышел из рубки. Рансиск протянул трубу Тограму:
— Посмотри сам.
Капитан имперской пехоты приник к окуляру После черноты открытого космоса мир в подзорной трубе казался до боли похожим на Роксолан: темно-синие океаны, покрытые хлопьями белых облаков. Рядом висела подходящего размера луна. Обе планеты были освещены примерно наполовину.
— Ты обнаружил там сушу? — спросил Тограм.
— Посмотри верхнее полушарие, сразу под ледовой шапкой, — посоветовал Рансиск. — Эти коричневые и зеленые пятна не похожи на воду. Если тут и есть подходящая планета, так это та, что ты видишь перед собой.
Пока не вернулся Ольгрен, они по очереди рассматривали планету, пытаясь составить о ней какое-то представление
— Ну как? — поинтересовался Тограм, хотя бодро навостренные уши помощника и так говорили о том, что ответ — положительный.
— Все возмущения от гипердрайва — только от нашего флота, никаких других в пределах всей системы! — расплылся в улыбке Ольгрен.
Рансиск и Тограм, не сговариваясь, хлопнули его по спине, будто он и был причиной добрый вестей.
Улыбка капитана была даже шире, чем у Ольгрена. Значит, планета станет легкой добычей, что его — кадрового военного — устраивало больше всего. Если местное население не знакомо с гипердрайвом, значит, в системе нет разумной жизни, а если и есть — не беда, аборигены наверняка не изобрели еще ни пороха, ни летательных аппаратов, ни — тем более — космического оружия.
Тограм радостно потирал руки.
Бак Эрцог устал, что, впрочем, неудивительно после четырех месяцев в космосе (и впереди еще полтора). Земля за кормой «Арес III» казалась яркой звездочкой, а Луну вообще трудно было заметить. Впереди вырастал Марс.
— Твоя очередь качаться, Бак, — позвал его Арт Снайдер. Из пяти членов экипажа он был самым дисциплинированным.
— Иду, Панчо. — Эрцог, вздохнув, взгромоздился на велотренажер и начал крутить педали — сначала вполсилы, потом вовсю. Упражнения помогали сохранить в костях кальций, что особо важно в условиях невесомости. Кроме того, они помогали убить время.