Рассказы
Шрифт:
Его звали долго и красиво: Жан Луи Алоиз. Родом он был с далекого острова Мадагаскар, из города Антананариву.
Ася потеряла покой (но не аппетит). Она несколько раз пыталась заговорить с мистическим мадагаскарцем на ломаном французском. Но волоокий вождь отвечал бедной Асе загадочной улыбкой и взглядом, полным глубочайшего и нежнейшего идиотизма. В этом взгляде, по словам Аси, была жаркая истома джунглей, прохлада океанического бриза и непрошибаемость тысячелетнего баобаба.
Ася и Маня гуляли по дождливому Парижу под
Маня все время нудно волновалась, что промочит ноги и простудится. В конце концов — промочила и схватила насморк. А Ася возбужденно шарила по лужам и со слезами счастья на глазах напевала песню Арно Бабаджаняна «Ты сквозь года, ты сквозь года летишь за мной, как будто ангел загорелый за спиной». И на стеклах кафе выводила пальчиком слово «Алоиз».
В день Асиного рождения подруги купили настоящего французского шампанского, произведенного в Калифорнии, и марокканской клубники. Для тех, кто не знает: шампанское с клубникой — это для женщин так же романтично, как для нас пиво с воблой.
Клубнику, похожую на веснушчатые помидоры сорта «дамский пальчик», тщательно помыли. Клубника была на вид аппетитная, но почему-то упругая, как ластик, и пахла грибами. Долго искали в номере какую-нибудь емкость, типа большой тарелки, но не нашли. Решили спуститься к Жану Луи Алоизу и попросить у него тарелку.
— Я пойду! — сказала Ася, и сердце ее забилось.
Ася метнулась к двери, но подумала и остановилась.
— Слушай, Манюха, а ты не помнишь, как по-французски «тарелка»?
— Тарелка по-французски будет… — Маня печально задумалась. — Помню, что на тебя похоже…
— В смысле?
— Ну, на «Асю».
— Аси?
— Нет.
— Асю какая-нибудь?
— Не-е-ет.
— Асель?
— Да нет же… А! Вот, вспомнила: «асиет»!
— Как-как?
— «Асиет». Запомнить-то легко: типа «Аси нет».
Был уже очень поздний вечер. Почти ночь. Японцы, шведы и фокстерьеры уже спали, утомленные абсентом и петтингом. Ася выпила для храбрости шампанского, насыпала в кулек африканских клубничных мухоморов и пошла по темной лестнице вниз, шепотом повторяя про себя «Аси нет», «Аси нет»…
Жан Луи Алоиз не спал. Он задумчиво ковырялся в ухе и мудро смотрел в ночное окно.
— Бонсуар, Жан Луи Алоиз, — смутилась Ася и протянула ему кулек.
— Бонсуар, мадмуазель Ася. Са ва? Что это? О! Спасибо, мадмуазель Ася! Это так любезно с вашей стороны!
И его эбанитовые очи подернулись жаркой влагой.
— Жё вё… Я хочу… ась… ась… — начала Ася, — ась…ась…
У нее напрочь вылетела из головы французская тарелка. Наверное, под воздействием калифорнийских паров.
— Пардон, мадмуазель, я вас не понимаю, — не сводил с нее своих прекрасных
— Я хочу…жё вё…ась…ась… — Ася сделала преданное пионерское лицо и стала выписывать перед собой округлые движения руками, создавая, как ей казалось, яркий, наглядный и многогранный пантомимический образ тарелки. — Ась…жё вё ась…ась…
Вдруг она увидела, что коричневое лицо портье становится каким-то пепельно-алым. Негр покраснел.
Я не так уж мало интересного видел в жизни. Но клянусь: я никогда не видел покрасневшего негра. Уверен, что вы тоже.
Портье перестал улыбаться и с бараньим ужасом глядел на Асины руки, нежно, но настойчиво гладящие воздух.
— Простите, мадмуазель…но я на работе…Я…
— Ась…ась… — не унималась, как Станиславский, Ася.
— Я…я…я…мадмуазель, я не могу «ась» на работе. Может быть, потом, после работы… Если я буду делать «ась» на работе, меня могут уволить, мадмуазель… Здесь я никак не могу делать «ась»-«ась»… Простите меня, мадмуазель… Не обижайтесь на меня, мадмуазель, но…
Тут в голове у Аси что-то щелкнуло, как будто включили яркое электричество, и она радостно воскликнула:
— Жё вё асиет!
С мулатом произошло нехорошее. Он весь передернулся, как будто только что, извините, пописал (я знаю, что говорю!), густо посинел лицом, как-то обиженно съел клубничину и сказал не своим голосом, глядя в сторону:
— Извините, мадмуазель, — и вышел в бар.
Через несколько секунд он скорбно вернулся с большой тарелкой.
— Пожалуйста, мадмуазель.
— Мерси, месье.
На Жана Луи Алоиза было больно смотреть.
До Аси дошло только в номере.
С одной стороны, ей было жалко Жана Луи Алоиза, но с другой — как всегда — очень смешно.
Любовь к мадагаскарцу, а заодно и к Парижу прошла сразу и навсегда.
И скажите мне теперь, пожалуйста, кто же тут неудачник и что же это все-таки такое?
Ась?
Буддой будешь? Буддой буду
В Таиланде я бывал несколько раз. То по работе, то, что называется, «на отдыхе». Судьба меня вообще постоянно сводит с тайцами. То у меня студенты-тайцы, то у моих друзей близкие знакомые тайцы.
А тут пару лет назад одна моя коллега и хорошая подруга вышла замуж за тайца. Мы познакомились. Очень интересный персонаж.
Полное имя у него длинное и труднопроизносимое. У них вообще положено давать шестизначные торжественные имена и названия.
Это у нас унитаз «Дебют», «Банк Каспийский» (прогорел, потому что похоже на банку сами понимаете с чем), торт «Еврей» (я не шучу), бассейн «Офелия» и т. д. Человеческие имена тоже у нас забавные. Я знавал, например, неких Генриетту Мохнатову и Аделаиду Задову. Ну, зачем Задовой имя Аделаида? В качестве моральной компенсации, что ли? Ни в склад, ни в лад. Это же как Путину кокошник.