Рассказы

Силаева Ольга

За окном тихо-тихо начал накрапывать дождь. Никто не шевельнулся.

– Я позвал вас сюда, потому что не мне решать, кому жить и кому умереть. И...
– волшебник замялся, потом судорожно сглотнул и открыл глаза, - мне не хватило сил уничтожить свиток. Понимаете?

– Тогда мы сделаем это, - кивнул Дален.
– Ты правильно сделал, что позвал нас.

– Нет, - с усилием продолжил волшебник.
– Вы все еще не понимаете...

– Не надо!
– вдруг выкрикнула Эйлин.
–

Я поняла, не мучай себя!

Дален положил ей руку на плечо.

– Пусть он скажет остальным.

Дождь хлестал по крыше в полную силу, выбивая слова и отсчитывая секунды. Волшебник горько улыбнулся.

– Простите меня, друзья. Я позвал вас сюда, чтобы воспользоваться вашей силой и вашей слабостью. Чтобы забрать то, что мне не принадлежит.

Темноволосый колдун, уже почти протянувший руку к свитку, резко отдернул ее. Двое волшебников подались назад, хватаясь за жезлы.

– Вы лучшие в своем ремесле. Примите решение за меня. Вместо меня.

Волшебник закрыл глаза. И умер.

Целую минуту в комнате царила тишина. Дождь лил по-прежнему, но уже без сумасшедшей спешки. Взоры всех были прикованы к свитку.

– Я хочу, - Дален помедлил, обводя взглядом лица волшебников, - я хочу, чтобы ни одно слово, произнесенное здесь, не вышло за пределы этой комнаты. Последняя воля волшебника священна. Мы уничтожим свиток, и я никому не позволю опозорить память о том, кто уже не может ответить.

– Разумеется, но...

– Может быть, не стоит спешить...

– Ведь мы не знаем, чьи умения могут понадобиться ордену...

– Достаточно!
– рявкнул Дален.
– Может быть, вы и хотите получить удар в спину, но я предпочту, чтобы каждый из вас прожил свой срок и умер не от руки друга. Эйлин, уничтожь эту вещь немедленно.

Эйлин медленно шагнула вперед и взяла свиток.

Дален вздохнул. Он знал, что Марек, самый бесталанный из волшебников ордена, не начертил на нем ни одной руны. Но скоро в округе не останется ни одного мага, не пересказавшего знакомым историю о свитке, дарующем бессмертие. Ранимые и честолюбивые, волшебники не пройдут мимо такой новости, и однажды... может быть, однажды магия вновь обретет величие.

– Спи спокойно, - прошептал Дален.
– Никто никогда не узнает правды.

Девушка бросила свиток в огонь. Волшебники выдохнули, как один: на пергаменте лунным блеском вспыхнули серебряные руны, и в башне повис тонкий запах миндаля. Свиток медленно поворачивался в пламени, и в неверном свете огня Далену показалось, что Марек улыбается.

За окном стучал дождь.

Субтитры

Лена выскочила из подъезда, прикрывая голову руками. С утра лил, не переставая, холодный дождь, и она десять раз пожалела, что выбежала на улицу в тапках, легком платье и без зонта. За компьютером было куда уютнее. Но в голове уже полчаса крутились слова: "Хорошо бы за фруктами сходить", с каждой секундой становясь ярче и объемнее, и Лена не выдержала. Подхватила ключи, сунула ноги в тапки и понеслась вниз, под дождь, к раскладному прилавку, где под мокнущим полиэтиленом прели сливы и абрикосы.

Под козырьком ларька выстроилась очередь. Пожилая дама, узбек с соседней стройки и молодой человек в плаще. Лене места под козырьком хватило едва-едва.

– Еще два перца, - строго сказала дама.
– И не ложьте к помидорам, они помнутся.

Лена вздохнула. С козырька стекали капли, больно ударяя по плечам и спине.

Из глубина ларька послышался голос продавщицы:

– Все?

– И головку чеснока. С тысячи у вас сдача будет?

– Будет, только двадцать рублей посмотрите.

– Сейчас...
– Дама полезла в кошелек.
– Четырнадцать... пятнадцать...

В хвосте очереди Лена переминалась с ноги на ногу. Тапки промокли безнадежно.

"Ну сколько можно ждать!"

– Двадцать!
– с торжествующим видом объявила дама.
– Ой, нет, подождите...

"Ну сколько можно ждать!"

Лена сцепила зубы. Но слова рвались наружу. Черт, подумала она. Не сейчас, не сейчас, не сейчас... Но сказать это вслух хотелось все сильнее.

"Ну сколько можно ждать!"

– Ну сколько можно ждать!
– наконец вырвалось у Лены.

Дама не удостоила ее взглядом.

– Подружку свою будешь торопить, - отрезала она.

"Если у вас нет мелочи - так и скажите! Не отнимайте чужое время!"

Лене и впрямь хотелось так сказать, но остатками сознания она понимала: начнешь скандал, будешь стоять под дождем куда дольше.

Вот только выбора у нее не было.

– Если у вас нет мелочи - так и скажите! Не отнимайте чужое время!

– Ах ты...

"Да ты сама..."

Дама врезалась в свару с грохотом ледокола: ее голос с легкостью заглушил шум дождя. В ответ Лена почти с облегчением выпаливала готовые фразы, уже не прислушиваясь к тому, что говорит. Голова казалась легкой, будто шарик с гелием: не думать, не сопротивляться, просто плыть по течению, выдавая строчку за строчкой, что плывут перед глазами, как у ведущего новостей с телесуфлером.

Остановил ее лишь звук нового голоса.

– Давайте я дам двадцать рублей без сдачи, - вмешался молодой человек.
– Вот.