Рассказы
Шрифт:
– Хорошо, кэб должен быть уже здесь, так что спасибо за прекрасную компанию, Анна. Надеюсь, мы ещё увидимся.
– Надеюсь. До свиданья!
Она повернулась. Вскоре кэб действительно подъехал, и Кэри исчез из виду, и только тогда она дала волю чувствам.
Честно говоря, она ещё полчаса назад хотела избавиться от своего необычного компаньона. Но не потому, что он ей не понравился или надоел, а потому что её переполнили чувства настолько, что ей трудно было держать себя в руках. Несмотря на поздний час, спать ни на секунду не хотелось, и ей нужно было отдышаться,
В 7 утра она таки заснула и, хотя проспала не так много, встала бодрой. Энтузиазм бил в ней ключом, она посещала разные места, фотографировала – всё было интересно. Иногда она думала позвонить по телефону на визитке, но всё же медлила и не решалась. Однако, гуляя, ближе к вечеру она пришла к тому театру, где была вчера. Ей казалось, что всё вчерашнее было так давно и, смотря на театр, она не чувствовала возбуждения от приятной новизны, скорее ностальгию, старое знакомство. Вдруг она решила пойти туда, где она бродила после представления. Было интересно увидеть все те места при дневном свете. Она увидела и ту площадку с беседкой, где к ней подошёл Кэри Ашберн. Она даже зашла внутрь беседки и чуть полистала книгу, чтобы немного представить себе, каково это – проводить время, как английский джентльмен. Больше мечтая, чем читая, она просидела так целых полчаса и, наконец, вышла. В сторону этой самой беседки направлялся Кэри Ашберн.
– Анна?
– Кэри!
– Вот так встреча! А знаете, я чувствовал, что сегодня увижу вас.
– Надеюсь, вы не против? Вы же дали мне визитку, – она немного неловко улыбнулась.
– Ничуть! Я рад, давайте пройдёмся по простому, настоящему Лондону, а не экспонатам.
– И куда же мы пойдём?
– В место, где собирается много простых людей…
– О, я поняла – паб!
– Точно!
III
Потеряв счёт времени в болтовне друг с другом и другими посетителями паба, они допивали уже вторую бутылку виски.
– О да, это действительно весело.
– У простых людей душа проще, а, следовательно, добрее. Актёру всегда есть чему поучиться у обычных людей.
– Это верно. Но, кстати, вы же шедевральный злодей, вам бы поучиться у злодеев их играть, а не у добряков из народа, хотя вы это и так умеете, как я знаю.
– Ну, возможно, я чувствую потребность в доброте именно поэтому.
– Возможно!
– Ну, пойдём. Нигде не стоит засиживаться слишком долго.
Они вышли. Луна высоко поднялась, и в белёсой дымке освещала мир, но воздух был холоднее, чем вчера. После нескольких шагов Кэри заметил, что Анна мёрзнет и предложил свой пиджак.
– Надеюсь, на этот раз вы разрешите проводить вас до отеля?
– Да, – Анна улыбнулась, этот раз был другим, она уже не чувствовала, что не знает, куда себя деть, она была весела и спокойна.
Они дошли до её отеля, и Анна, собравшись входить, предложила ему зайти. Он согласился.
Она проснулась позже, чем хотела. Кэри лежал мирно
Несколько дней они провели вместе – ходили в театр, гуляли по Лондону. Он водил её в интересные места, о которых бы она никогда и не узнала, если бы он ей не показал. Каждый день превратился в некий праздник. Она с Кэри обязательно посещала новое место, и им никогда не бывало скучно. Её фотоальбом значительно пополнился, тем более, что при ней был человек, который всегда готов её фотографировать. Иногда проводили время в каком-то из облюбованных мест – в запасе у Кэри всегда водились смешные истории, которые он как настоящий актёр рассказывал очень ярко.
А потом в какой-то момент всё стало отдавать однообразием. Опять поход в новое место или в уже известное. Он рассказывал ей о театральных актёрах и постановщиках. Вначале понемногу, это было любопытно, но вскоре все эти подробности начали её утомлять, к тому же она путалась в именах, их уже было так много, что уследить за каждым было трудно. Сначала быстрая речь англичанина ей была мила, но теперь стала напрягать, ей виделась в ней пренебрежительность к ней, когда он говорил слишком много и восторженно. Нельзя сказать, что он не слушал её. Она знала, что он интересуется Россией и рассказывала о ней немало, а он внимательно слушал, но в такие моменты ей не хватало естественности – ей в принципе хотелось больше диалогов, чем прерывающихся монологов. Да и сам его интерес ей показался скорее праздным, будто он думает, что всё, что она рассказывает, это так, мелочи, а реально стоит внимания и восхищения, это все его театральные штучки, Марк Гэйтисс. Ну, там, разве что, Станиславский, которым она никогда не интересовалась, а его он тоже частенько цитировал. Небось думает – русская, а не читала Станиславского.
Правда, оказалось, что он вообще немало читал – столько, сколько она даже через пять лет не прочтёт. Она интересовалась историей древнего Египта, которая была мало интересна Кэри. Всё больше они находили различия между собой. Потихоньку она стала отдаляться от него, его общество ей не было уже так интересно и желанно. Если раньше ей были любопытны различия во вкусах и интересах, то теперь они только раздражали её, хотя в том, что вкусы у двух людей не совпадают, нет ничего необычного.
IV
Однажды Кэри пригласил Анну в театр.
– Хочешь сходить на представление?
– А что там будет?
– Франкенштейн. Я в главной роли, поэтому я предложил не «нам» сходить, а тебе – сходить посмотреть на моё выступление.
– Обязательно! Когда это будет?
– Завтра вечером.
– Отлично. Я приоденусь тогда.
Постановку она смотрела с интересом, но самого Кэри видела немного другими глазами, она ведь теперь знала его лично. Но странно – её восприятие других зрителей тоже изменилось. Если прежде она гордилась, как много поклонников у её любимого Ле Руа, то теперь ей с самого начала не нравились восторженные вздохи молодых девушек. Она невольно слышала разговоры соседей, и её кольнуло, как много они рассказывают, обсуждают вещи, которые она впервые слышала. Это будто бы перечёркивало её личное и столь близкое знакомство с Кэри.