Рассказы
Шрифт:
— Сажу мы отмоем, а потом купим тебе новую пижаму, — успокаивал он ее, открывая флакон с шампунем. Вскоре Аста вся была в пене. Он выкинул грязные обгоревшие останки пижамы. Она неожиданно вскрикнула.
— Что случилось? — испугался он.
— У тебя очень острые чешуйки, — пожаловалась она. — Ты поцарапаешь мою нежную кожу.
— Извини, — буркнул он.
Когда результаты мытья представились ему удовлетворительными, он выключил воду и ловко обернул вокруг ее тела мохнатое белое полотенце.
— Все, — сказал Дракон. — А теперь мне пора.
— Может, ты хочешь чаю?
Он сдался.
—
Чай они пили в гостиной, большой светлой комнате на первом этаже. Через большие окна можно было любоваться зрелищем восходящего солнца. Аста забралась в кресло с ногами и наблюдала за гостем. Дракон одним глотком осушил чашку, забросил в рот кусок торта вместе с блюдцем, а потом спросил:
— Что ты там говорила, перед душем? Мне показалось…
— Нет, ты все правильно расслышал. Я влюбилась в тебя, как только увидела у стойки бара в Довре. Это была любовь с первого взгляда.
Дракон отодвинул чашки и стал пить прямо из чайника.
— Ты уверена, что это чувство…
— Ты мне не веришь? — Аста расстроилась.
— Девочка, я живу уже почти тридцать тысяч лет…
— Возраст — это не главное, — возразила она. — Я тебе хоть немного нравлюсь?
— Да, конечно, — ответил Дракон, не задумываясь. А подумав, вспомнив увиденное в душе, он поинтересовался:
— А у тебя нет сестры, такой высокой блондинки с пышной грудью, тонкой талией и красивыми ногами?
— Убью, — мрачно отозвалась Аста. — Думаешь, у меня не найдется пары знакомых рыцарей, чтобы они сразились с тобой?
Он рассмеялся, стараясь не исторгнуть пламя. Однако, заметив в ее глазах новые бисеринки слез, он успокоился.
— Девочка, во-первых, ты еще слишком молода и не знаешь, что говоришь. Ты и меня совсем не знаешь! А во-вторых, вместе с Драконом нельзя быть счастливым. Поверь мне!
— А вчера ты поцеловал меня… в шею… и говорил разное…
Он испугался. Он ничего не помнил, в памяти возникали лишь вспышки яркого света, обрывки разговоров про политику, смеющиеся лица… среди которых лица этой маленькой принцессы не было.
— А что… я еще делал?
— Всю дорогу плевался кислотой и сжег два автомобиля и одно дерево. Хорошо еще, рядом полицейских не было.
— А потом?
— А потом, как только увидел кровать, упал, как подкошенный, и захрапел.
— Понятно, — сказал он, уплетая одно за другим пирожные с кремом. Когда пирожных в вазе не осталось, он встал.
— Мне пора.
— Уже? — Аста вскочила. — Я думала, ты останешься еще чуть-чуть.
— Я не могу.
— А ты веришь, что я тебя люблю? Разве ты это не видишь?
— Давай встретимся где-нибудь через день и поговорим, — предложил он. — Договорились?
— Хорошо. а ты меня поцелуешь на прощание?
— Нет. Ну… если ты хочешь…
Он чмокнул ее в щеку. Она обняла его обеими руками и, закрыв глаза, счастливо прижалась к его груди. Он вздохнул, подумал и тоже обнял ее.
— Мне действительно пора, — заторопился он, чувствуя, что Аста начинает поглаживать его по спине.
Она приоткрыла глаза и посмотрела ему в лицо, губы ее приоткрылись, он увидел зубки и кончик розового языка.
— Мне действительно
— Я буду ждать тебя, — печально сказала она ему вслед.
Он вышел на лужайку перед домом, расправил крылья, но потом передумал лететь и, покачивая чешуйчатым хвостом, направился к ближайшей автобусной остановке.
«Интересно, — подумал он через минуту, — а как звали эту маленькую милую принцессу?»
Еще через минуту он подумал о том, что неплохо было бы выдохнуть на нее побольше пламени, поджарить, а потом съесть. Такое нежное, молодое мясо…
А еще через минуту он совсем про нее забыл.
20 апреля 2003 г.
Щупальца
Впервые я увидел их, когда одним прохладным апрельским утром шел на работу. Эта встреча была для меня такой неожиданностью, что я остановился. Кто-то, шедший сзади, толкнул меня плечом, беззлобно выругался: «Чего стал, придурок в кепке?» Люди спешили по своим делам, кто-то опаздывал на службу, дети вприпрыжку бежали в школу, обычное начало рабочего дня, все наступали на них, но никто их не видел. Их видел только я. «Вот оно, унаследованный от отца дар», — подумал я.
Мой отец был необыкновенным человеком. Разумеется, для знакомых и товарищей по работе он был абсолютно не выдающейся личностью (как и я), но самые близкие люди, его родители, моя мать и я с сестрой, знали, что глаза отца могут видеть незримое, то, что находится на грани между нашим миром и миром чудес, если можно, конечно, так назвать то потустороннее пространство, которое населяли в основном существа, похожие на порождения безумного сна. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Отец рассказывал о том, что видит Тени, безмолвно кружащие вокруг нас. На улице он незаметно указывал на внешне нормального мужчины или женщину и шепотом сообщал мне, что на самом деле это Мертвый, также враждебное людям творение неизвестно чьих рук. А однажды он схватил меня за руку, указал в небо и сказал, что видит черного демона, кружащего над фонтаном. «Какая красота», — протянул он, а потом сообщил, что демон одет в джинсы. Но тогда я ничего не видел. Мы с сестрой не унаследовали этого дара. Так полагал я в те далекие времена.
И вот теперь я видел щупальца. Вернее, это были мягкие, покрытые слизью, трубчатые отростки серовато-белого цвета. Их было пять, не толще карандаша, они начинались где-то за углом ближайшего дома, пересекали всю улицу и скрывались за другим домом. По щупальцам ходили люди, на проезжей части по ним проезжали легковые автомобили и автобусы, но это им было нипочем. И их никто не видел, кроме меня.
Я присел, не задумываясь о том, что обо мне могут подумать другие люди. Щупальца жили своей жизнью, они нервно подрагивали и мало того — они медленно куда-то перемещались и одновременно росли, оставаясь при этом неизменного диаметра. Неожиданно на моих глазах все пять щупалец судорожно задрожали, словно в экстазе, это продолжалось несколько минут. Я рискнул и потрогал их рукой, когда дрожание утихомирилось. Щупальца были склизкими, немного липкими и теплыми на ощупь. Казалось, внутри них перемещается какая-то жидкость. «Или гной?» — подумал я.