Расследованием установлено…
Шрифт:
Зеленый свет открыл дорогу. Николай рванул с места сразу на второй скорости, и Верещагин отметил: спешит, тревожится водитель, все ему в новинку. И хорошо, если первоначальная острота останется с ним на все время работы в органах госбезопасности. Равнодушные здесь не задерживаются.
Парень словно угадал его мысли:
— Сергей Иванович, а вы сейчас как — волнуетесь?
Не без этого, — честно признался Верещагин.
— И у меня мурашки по коже, как в Афганистане бывало, когда в «зеленку» въезжаешь. Там по сторонам дороги сплошная зелень,
— А вот этого нам не нужно, — улыбнулся Верещагин и толкнул треугольник форточки. Влажный ветер с Невы залетел в кабину вместе со скороговоркой дождя и шумом шин по мокрому асфальту…
Черная «Волга» с эмблемой «Интуриста» была приткнута у бровки тротуара. Шофер дремал за баранкой. Верещагин постучал по стеклу и показал удостоверение.
— Новиков, — назвался водитель. — Михаил Григорьевич. От гостиницы «Астория».
— Давно здесь стоите?
— Часа два. Велено было подождать… Я что-то не так сделал?
— Нет, все нормально, — успокоил Верещагин. — Тот, с кем вы приехали, был один?
— Да. Хорошо говорит по-русски. И, видно, по этому адресу не впервые. Подсказал, как подъехать, где лучше встать.
— А скажите, Михаил Григорьевич, он с пустыми руками вышел или…
— «Дипломат» у него, черный. Замочек цифровой. По дороге журналы покупал, укладывал, так я обратил внимание.
— Какие журналы — не заметили?
— Заметил. «Авиация и космонавтика», несколько номеров. Еще, помню, удивился — странный какой-то иностранец. Другие открытки, сувениры берут в киосках, а этот…
— Ясно, спасибо, — перебил Верещагин. — Оставайтесь пока здесь, — добавил уже на ходу и посмотрел на циферблат «Электроники». Время пришло.
На тускло освещенной лестничной площадке стало темно, когда поднялась вся группа.
— Позаботишься о понятых, — сказал Верещагин лейтенанту Вотинцеву. Придавил кнопку звонка.
Мелодичная трель погасла за дверью. Потом раздались быстрые шаги. Щелкнул замок.
— Петров Геннадий Федорович? — спросил Верещагин и по тому, как дернулся уголок рта у открывавшего дверь, понял: Петров его узнал. У коллекционеров хорошая память. — Ознакомьтесь с постановлением, санкционированным прокурором…
Верещагин — остальные за ним — прошел в квартиру. Из магнитолы приглушенно звучала музыка, пахло свежесмолотым кофе. С дивана поднялся мужчина с дымящейся чашкой в дрогнувшей руке. Стекла очков блеснули, казалось, настороженно.
— Аккуратнее, не расплескайте, — посоветовал Верещагин, представляясь. — К вам у нас тоже будет несколько вопросов. Переводчик потребуется?
— Языком владею. — Карл Гест поставил чашку на журнальный столик, поправил галстук, застегнул жилет. — Говорю и читаю по-русски свободно.
— А пишете с ошибками…
Гест обернулся на голос. Верещагин незаметно показал лейтенанту кулак, но остановить его было невозможно. Стоя у
— «Дорогому другу Гену…» Имя не в том падеже. Нужно…
— Простите несдержанность моего коллеги, — перебил Верещагин. — По дороге у него будет время принести свои извинения. Но раз уже коснулись… Подумайте, что вы сможете пояснить нам об этой книге и об этой надписи.
— Мы куда-то едем? — поднял плечи, словно поежился, Гест.
Вспыхнул блиц фотоаппарата — раз, другой. Таким он и останется на, фотографии в деле.
— Да, — ответил Верещагин. — Вы едете. А я задержусь. Поговорим немного позже.
— Но меня ждет машина. Там чемодан, вещи…
— С вашего разрешения мы их тоже осмотрим. И «дипломат».
— Я друг Советского Союза!
— Очень хорошо, — невозмутимо сказал Верещагин. — Значит, своими показаниями поможете следствию. Шифр замка назовите, пожалуйста…
— Там записи по делам нашей фирмы.
— Надеюсь, в них нет секрета. Ведь фирма, которую вы представляете, торгует с нами. Разве нет?
Гест откинул крышку кейса, церемонно наклонил голову и направился в прихожую, ровно держа спину, обтянутую хорошо сшитым пиджаком. Петров без слов поглядел вслед. И ему пора было собираться.
Сотрудники, приехавшие с Верещагиным, приступили к осмотру.
Тайник обнаружили на антресоли.
— Размер ниши десять на тридцать на полтора сантиметра, — деловито продиктовал лейтенант Вотинцев. — В ней находились… Так, четыре цветных слайда порнографического содержания, восемнадцать снимков боевых самолетов, отрезок отснятой пленки длиной…
— Дай-ка взгляну…
— Вот, Сергей Иванович.
Верещагин принял тугой рулончик, расправил на свет, удерживая кончиками пальцев. Самолеты: пара истребителей над морем. На других негативах — технологические чертежи последних модификаций «мигов». Придется поработать, покуда не выяснится, как попали в тайник чертежи, проследить путь каждой фотографии из тех, что спрятаны за обложками книг, определить источники секретных сведений, составивших картотеку — одиннадцать ящиков.
Долго и трудно… Впереди экспертизы, очные ставки, допросы свидетелей. Кропотливая и настойчивая работа. Но уже сейчас, просматривая пленки, Верещагин мог угадать финальные кадры этого дела…
Скрипнула, разматываясь, лента рулетки в руках лейтенанта Вотинцева, сверкнула сталью в свете ярких ламп.
— …длиной тридцать сантиметров.
А Верещагину вспомнилось: погожий осенний день, кордодром в затишье от ветра, звенящая модель — кругами в небе. Тогда никто не уловил момента, сломавшего полет. Очень быстро все свершилось: отрывистый металлический треск, и самолетик закувыркался, вмазался в проволочное ограждение. Ахнула, отхлынув, толпа. Человек в центре круга сжимал рукоятку управления. Оборванными паутинками взблескивали стальные нити, не выдержавшие напряжения.