Расследования Берковича 3 (сборник)
Шрифт:
– Его честность, – сказал сержант Беркович инспектору Хутиэли полчаса спустя, – с самого начала вызывала сомнения. Слишком уж он играл на публику. Когда я увидел фотографии, то не сразу понял… Видите ли, инспектор, он подвел электронный таймер фотоаппарата на два часа назад, а потом, сделав снимки, опять поставил точное время. Но луна… Господин Кабира забыл о луне. Она восходит сейчас около половины четвертого.
– Он
– А я, по-вашему, астроном? – поднял брови Беркович.
– Ты – полицейский, Борис. Значит, когда нужно, и астроном тоже. Я прав?
– Возможно, – сказал Беркович. – Видите ли, подумав о том, что Кабира мог соврать, я посмотрел календарь, вот и все.
На бытовой почве
Рабочий день подходил к концу, и сержант Беркович все чаще поднимал взгляд на своего шефа, инспектора Хутиэли, сидевшего за столом в глубокой задумчивости. Трудно было сказать, о чем думает инспектор: то ли о деле, которым занимался третьи сутки, то ли о том, что ему надоело каждый день заполнять кучу бланков, когда все сведения можно сообщить заинтересованным лицам, послав информацию по компьютерной сети.
Что касается самого Берковича, то сержант с удовольствием думал о том, как пойдет с Наташей в театр – в кои-то веки они решили выбраться на спектакль «Гешера». В Москве Наташа была заядлой театралкой и не пропускала ни одной премьеры на Таганке или в Вахтанговском. А здесь, в Израиле, сначала было как-то не до театров, а потом, когда вновь появился интерес к искусству, стало катастрофически недоставать свободного времени: Наташа работала на фабрике золотых украшений и возвращалась домой либо слишком поздно для того, чтобы идти в театр, либо, наоборот, нужно было уже в десять ложиться спать, чтобы в четыре утра быть готовой – за работницами заезжал служебный автобус.
Борис, правда, утверждал, что после свадьбы все изменится, и когда Наташа переедет жить к нему, ей не нужно будет работать вообще, потому что его полицейской зарплаты хватит, чтобы прокормить семью, тем более, что еще и мама будет отдавать молодоженам свою пенсию.
Свадьба, о которой Беркович говорил все чаще, тем не менее постоянно откладывалась, и Хутиэли начал уже подтрунивать над своим сотрудником, хотя и знал прекрасно, что сержант ни при чем – просто у Наташи болел отец, недавно ему сделали операцию
– Что ты на меня смотришь? – пробурчал инспектор Хутиэли, встретив взгляд сержанта. – Думаешь, я не вижу, как тебе не терпится уйти? Я тебя, кстати, не держу. Тебя держит на рабочем месте совесть, которая не дает тебе покоя. Похоже, ты думаешь, что, как только закроешь за собой дверь, так сразу придет сообщение об убийстве или ограблении, и мне придется ехать на вызов одному, без тебя. Я прав?
– Ну… – протянул Беркович. – Нет, не правы. Я думал о статистике.
– О статистике? – поднял брови Хутиэли.
– Да, я как раз заполнял бланк квартального отчета… Смотрите: чаще всего преступления происходят на бытовой почве. Кто-то подрался и в пылу ссоры ударил обидчика ножом… Кто-то убил из ревности… А у нас за прошедший квартал преступления такого типа составляют лишь половину всех случаев. Из чего я заключаю…
Беркович надолго замолчал, глядя на экран компьютера, и Хутиэли нетерпеливо сказал:
– И что же ты заключаешь? Предлагаешь ради статистики самим убить кого-нибудь на бытовой почве? Ты что, поссорился со своей будущей тещей?
– Вот еще! – воскликнул Беркович. – Нет, я заключаю, что в ближайшие дни нам придется иметь дело, скорее всего, именно с бытовыми преступлениями. Статистика не терпит отклонений.
– Только не думай об этом во время спектакля, – предупредил инспектор. – Иначе ты в самый неподходящий момент начнешь аплодировать.
– Не беспокойтесь, – улыбнулся Беркович и выключил компьютер. – Если сейчас не зазвонит телефон…
Конечно же, телефон зазвонил; как известно, закон Мэрфи – один из самых упрямых законов природы.
Инспектор Хутиэли поднял трубку, и брови его хмуро сошлись на переносице.
– Хорошо, – сказал он, – я сейчас спущусь.
Положив трубку, инспектор встал и недовольно посмотрел на Берковича.
– Твои предсказания, – буркнул он, – сбываются чаще, чем следует.
– Ограбление? – спросил Беркович. – Мне поехать с вами?
– Убийство, – сообщил Хутиэли. – И похоже, именно на бытовой почве.
– Я скажу Наташе, чтобы ждала меня у входа в театр, – сказал Беркович и начал набирать номер.
Конец ознакомительного фрагмента.