Расслоение
Шрифт:
Лежа на своем жестком ложе, он слышал, как девушка возится с постелью. Щелкнул выключатель и все стихло.
Ночь, которая давно стучалась в дом, наконец-то впустили. Иван старался сосредоточиться на убийце, рыскавшем по деревне, но мысли то и дело возвращались к Юле. Хотелось бы ему видеть в роли жены такую девушку? Он ведь понял, что за напускной бесшабашностью скрывалось острое желание быть кому-то нужной и поэтому отвечал на свой вопрос – да.
Вскоре усталость сделала свое дело и Иван уснул. Первым гостем его снов стал безобразный скелет, размахивавший удостоверением сотрудника НКВД. Скелет почему-то говорил голосом заики Астахова и требовал
– Я боюсь! Иван, я боюсь!
Платов вывалился из сна потому, что голос мертвого Виктора был голосом Юли. Жар обнаженного девичьего тела не был сном.
– Ваня, я боюсь! – шептала Юля. – Не прогоняй меня, пожалуйста. Мне приснился Витька. Он опять тащил меня в свою кладовую и…
Горячие слезы девушки обжигали Сергею грудь. Он обнял Юлю.
– Нам снились почти одинаковые сны.
Платов не помнил, когда в последний раз имел дело с женщиной, но после того, как бессильно откинулся на мокрую от пота подушку, понял: таких ощущений он точно не испытывал. Все повторилось несколько раз уже на кровати, а потом Юля уснула, пристроив голову на его груди. Иван уснул на несколько минут позже.
На этот раз ни один из живых маньяков и убийц-мертвецов не осмелился прийти в сновидения счастливой пары.
Глава 5
Предприниматель Николай Астахов курил, откинувшись на спинку своего «Мерседеса», то и дело поглядывая на часы. Согласно полученной инструкции он должен был зайти в библиотеку незадолго до ее закрытия. Поскольку у Астахова была масса своих дел в городе, он злился на человека, давшего столь странное поручение.
Впрочем, плата за пустячное хулиганство была такой высокой, что можно было и потерпеть.
Николай старался, чтобы сигаретный дым не попадал в салон из-за боязни, что его впитает внутренняя обивка. Опасения были излишними: салон «мерседеса» настолько пропитался запахом бензина, что капелька сигаретного амбре помешать ему не могла.
Машина была такой древней, что, наверное, уже не помнила имена прежних владельцев. Ее ремонты больше напоминали реанимационные мероприятия, но Астахов с удовольствием копался в двигателе и часы напролет потел под автомобилем. Главным был принцип. Вопрос престижа. Весь транспортный парк Липовки включал только колхозные трактора, мотоцикл участкового, да гужевые повозки. И только владелец пилорамы Николай Астахов, который хоть и закончил лишь восемь классов имел собственное авто. Долговязый и нескладный он с детства заикался, поэтому служил предметом постоянных насмешек. А в итоге вырос и доказал всему честному миру, что не внешность и речевые показатели в этой жизни главное. И плевать, что весь честной мир умещается в небольшой деревеньке!
Дождавшись нужного времени, предприниматель резво взбежал по ступенькам библиотеки. Как и предполагалось, хозяйка книжного царства была занята наведением марафета на своем личике и, разозлившись на позднего посетителя, ткнула пальцем в сторону читального зала.
– «За рулем» – третья полка сверху. И, пожалуйста, побыстрее: через двадцать минут закрываемся.
– Я м-мигом.
Войдя в читальный зал, Астахов выглянул из двери и убедился в том, что библиотекарша увлеченно протирает свои очки. Он быстро отыскал нужные ему подшивки, не имевшие с водительским журналом ничего общего, раскрыл их в нужных местах и достал из кармана складной нож.
– П-простите, п-пожалуйста, что з-задержал.
Выйдя из библиотеки, Астахов сел в машину и отъехал до ближайшей мусорной урны.
Там он поборолся с искушением прочитать напечатанное на реквизированных листах, но передумал и просто освободил карманы от макулатуры. Весь остаток дня он метался по своим лесопильным делам.
Возвращался в Липовку уже в сумерках, но был в отличном настроении и несколько раз поглядывал на заднее сидение. Там лежала вещица, за которую стоило хорошенько поторговаться и, в случае успешной сделки, серьезно поправить дела своей фирмы.
Предприятие Астахова внешне выглядело как колхозная ферма, каковой и являлась во времена своей социалистической юности. Потом она пришла в упадок, и хитрый предприниматель выкупил полуразвалившийся коровник за гроши. Приволок туда из дома громоздкую пилораму, сверлильный станок, спер несколько старых верстаков из колхозной слесарки и зарегистрировался предпринимателем.
Дела шли ни шатко, ни валко. Зимой доски никому не требовались и дорогу к пилораме заметали сугробы, зато летом, когда в окрестностях начинали строительство дачники, Николай чувствовал и вел себя, как потомственный дворянин
Впрочем, наступлением застоя в лесопильном бизнесе не мешало Астахову обогащаться. Самогон, который ему поставляла Натаха Устинова, шел нарасхват в любом месте и при любой погоде.
Делу несколько мешало упорное нежелание рыжего участкового понимать тонкости текущего момента, но Астахов надеялся поумерить пыл Платова среднего размера взяткой.
Короче, планов и амбиций у Николая хватало, а его желанию заграбастать деньгу мог бы позавидовать любой из олигархов.
Ближайшая сделка, при правильном подходе, тоже сулила знатный барыш, отчего душа предпринимателя пела и плясала.
Ко времени приезда в Липовку стемнело окончательно и Астахову пришлось включить фары. Он взглянул на наручные часы и удовлетворенно хмыкнул. Уж он-то покажет, кто является хозяином положения!
Дорога на подъезде к пилораме стала совершенно невыносимой. На каждом ухабе ржавые суставы «мерседеса» грозили развалиться по болтикам и винтикам, но Астахов стойко перенес все дорожные неприятности и припарковался у входа.
В помещение было легко проникнуть, просто оторвав несколько гнилых досок, но для Николая был главным вопрос престижа, поэтому он оснастил входную дверь такими внушительными замками, что все нормальные люди давились от смеха, глядя на эти чудеса технической укрепленности.
Предприниматель справился с очередным замком и, воткнув ключ во второй, когда внутри пилорамы отчетливо прозвучали чьи-то шаги. Астахов напрягся и застыл с ключом в руках. Ворюги? Да кто осмелится покуситься на его имущество! Николай вдруг совершенно успокоился и улыбнулся.
– К-крысы! К-конечно же эти хвостатые т-твари!
Он без опаски вошел в душную темноту пилорамы и нашарил на стене рубильник. Несколько засиженных мухами лампочек осветили нехитрое хозяйство предпринимателя, сделав темноту в дальних углах фермы только гуще. К Астахову окончательно вернулось хорошее настроение. Он прошелся по цеху и, усевшись на ящик, закрыл глаза, строя планы на светлое будущее. Шорох в темном углу нарушил ход его мечтаний. На этот раз не оставалось сомнений в том, что во мраке прячется зверь покрупнее крысы.