Рассмешить богов
Шрифт:
— А на кой? — усмехнулся Жак. — Куда она от судьбы денется?
— Ты все-таки лентяй, — заметил король. — Неужели тебе не интересно побыть рукой судьбы?
— Да ни капельки. Лезть в семейные скандалы — самое неблагодарное занятие, какое только можно придумать. Непрошеный миротворец обычно получает от обеих сторон.
— Жак, я ни в коем случае не поверю, что у Эльвиры поднимется рука тебя ударить, что бы ты ей ни сказал. Она тебя слушает, и как раз тебе было бы удобнее всего поговорить с ней на эту больную тему, так как на Ольгу у меня надежды мало, а Кира в последнее время стала такой раздражительной, что поручать
— Ваше величество, еще раз вам объясняю, что в такие вещи не следует лезть посторонним. Сами разберутся и сами помирятся. А отчего это Кира так разнервничалась? Правда ли, что процесс производства наследника перешел в новую фазу?
— Кто тебе это сказал? — нахмурился король. — Я ведь просил Ольгу помалкивать!
— Да что вы как маленький! Ольга, может, и помалкивала, а вот чтобы помалкивала Азиль — такого еще не бывало.
— Так это правда? — просиял счастливый король и даже трубку свою отложил. — Я ведь сам еще не знал, предполагал только…
— Да ладно вам, не знали вы! Всякое дело, за которое вы беретесь, делается быстро и качественно, чего это дети будут исключением. Поздравляю.
— Поздравлять будешь, когда родится, — снова нахмурился его величество, словно устыдившись своей детской радости, не подобающей коронованной особе.
— А чего это вы так посмурнели? Можно подумать, вы не рады!
— Я очень рад, на самом деле очень рад, — вздохнул король. — Просто я представил себе, что мне предстоит сегодня же запретить Кире ездить верхом и строго ограничить ее тренировки… заставить бросить курить и отказаться от вина… а также сообщить, что командовать историческим сражением будет не она…
— И представили себе, что Кира на это скажет, — подхватил Жак. — А вы не запрещайте. Пусть мэтр Истран запретит. С ним она спорить не посмеет. А вы посочувствуете, разведете руками и скажете, что ничем не можете помочь.
— Удобно, — опять вздохнул король, — но не сказал бы, чтобы достойно…
— Опять недостойно и не подобает! Все равно ведь так и сделаете, чего вы, прямо как Элмар, страдания разводите! Оставьте всю эту ерунду, лучше расскажите больному подданному, что еще новенького при дворе. Кто там у вас утопился? Мафей не присутствовал и внятно рассказать не смог.
— О, хорошо, что ты мне напомнил! — спохватился король. — Я ведь назначил аудиенцию кавалеру Танта на одиннадцать, а мне еще гневную речь надо продумать. Так что подробнее расскажу в другой раз. Чтобы тебе было не так скучно, вот свежайшая придворная новость: кавалер Лаврис женится. Можешь заниматься сочинением комментариев, а я побежал.
Жак попытался расхохотаться и тут же снова закашлялся, а его коварное величество скоренько попрощался, бессовестно воспользовавшись тем, что шут на некоторое время потерял способность задавать вопросы.
Глава 10
Если хочешь достать мед — главное дело в том, чтобы пчелы тебя не заметили.
Ко второй встрече с таинственным мистралийцем господин Пуриш тщательно подготовился. Прежде всего он приказал охране обыскать посетителя с максимальной тщательностью. Кроме того, поставил в кабинете еще пару охранников, убедившись предварительно, что они ни слова не понимают по-мистралийски. И, обезопасив таким образом свою
Дон Диего оказался не по-мистралийски пунктуален — ровно в десять тридцать он перешагнул порог кабинета и, так же как в прошлый раз, слегка приподнял шляпу в знак приветствия.
— Очень, очень рад видеть вас снова, — бессовестно солгал господин Пуриш, с преувеличенным радушием отвечая на приветствие. На самом деле ему было любопытно, но радости при виде незнакомца, так его напугавшего, он вовсе не испытывал. — Я внимательно прослушал все записи на этом кристалле и, должен признать, действительно никогда не слышал ничего подобного. Однако… как бы вам сказать…
— Вам кажется, что коммерческого успеха эта музыка иметь не будет? — доброжелательно подбодрил его посетитель.
— Видите ли… хорошая реклама может сделать коммерчески успешной даже самую низкопробную музыку, а для этой хватило бы и того факта, что она из другого мира, чтобы ее пожелали слушать и платить за это. Однако я не то имел в виду.
— А что вы имели в виду? — Дон Диего был сама любезность.
— На мой взгляд, эта музыка слишком агрессивна. Единственная приемлемая для нее аудитория — это войско, готовое к битве. В стабильном же обществе она будет лишь расшатывать устои и провоцировать конфликты даже там, где их прежде не было. Вы сами обратили внимание, как она… заводит? Возможно, вам стоит попытать счастья в Мистралии, мне кажется, господа революционеры оценят столь мощное средство для поднятия боевого духа. Я же не возьму на себя смелость распространять в обществе музыку, способную так будоражить умы. Кстати, нет ли в вашей коллекции чего-либо поспокойнее? Возможно, дело в том, что вы принесли не самый удачный образец?
— Может быть и такое, — спокойно согласился мистралиец. — Я принес вам другой кристалл, попробуйте послушать его. Тот мне нравился больше, но, возможно, вы правы, для большинства населения такая музыка слишком агрессивна. Этот более… мягкий, более лирический. Если, конечно, вам все еще интересно.
Пока они рассуждали о музыке, Тиа, как и в прошлый раз, нахально положила морду на колени посетителя, и тот принялся ее гладить, чуть улыбаясь при этом.
— Мне необычайно интересно, — заверил его господин Пуриш. — Даже если ваши записи бесперспективны, для меня будет истинным удовольствием их услышать. Кстати, могу ли я поинтересоваться, кто порекомендовал вам мою скромную контору? Если это не секрет?
— Нет, не секрет, — охотно ответил дон Диего. — Мне порекомендовал вас один мой соотечественник, бард, который был с вами лично знаком. Он даже плел, будто был учеником маэстро Эль Драко, но я ему не особенно верю, он и соврет — недорого возьмет.
— Плакса? — немедленно догадался бывший импресарио.
— Да, так его тоже называют. Неужели он хоть раз в жизни сказал правду? Как мог маэстро взять в ученики такую бездарность?
— Мне всегда казалось, что из сострадания, — вздохнул господин Пуриш. — Это единственное, чего сей бесталанный юноша действительно заслуживал. Чем он занимается сейчас? Помнится, он оставил музыку с целью учиться магии. Насколько он в этом преуспел?