Расставания, встречи...
Шрифт:
– Вы действительно считаете, что существует такая опасность? – Бен, улыбаясь в ответ, потягивал вино. Его взгляд медленно скользнул по Тане и остальным гостям.
– Ни в коем случае! – возразила Элли с непривычным для нее раздражением – еще не хватает стать предметом их обсуждения! – Кому еще брокколи? Лиз, Бен?
– Надеюсь, этого не произойдет. – Лиз, которая все это время молчала, потянулась за капустой. – Хотя я от всей души желаю Элли успехов, но тоже не хочу, чтобы дела помешали нашей дружбе. В этой деревне она один из центров общественной жизни. Мы еще
– Не совсем. – Бен снова глотнул вина, глядя прямо на Элли.
– Да, именно там. – Она сама удивилась своей настойчивости.
И тут Элли заметила в глазах у Бена какое-то странное, вопрошающее и исследующее выражение, как будто его память балансировала на самом краю какого-то воспоминания…
– По крайней мере… – Голос у нее дрогнул. Все ждали продолжения, но Элли уже потеряла мысль.
– Я конечно, понимаю, – иронично заметил Бен, – что вы не в силах упомнить все места, где вам довелось побывать, но все остальные, я вас уверяю, были в Сингапуре. – Элли вздернула бровь и уже готова была поспорить, но вдоль стола пронесся смешок. – Помнишь, у Дженни и Роберта? – Бен не скрывал мягкой усмешки.
– Извините. – Элли была в полном замешательстве. – Конечно, ты прав, Бен. Я имела в виду, что мы познакомились во время моей поездки в Гонконг, но фактически это произошло в Сингапуре.
Под общий хохот ей невольно пришлось улыбнуться. Намеченная линия поведения была безнадежно утрачена – справиться с волнением ей не удалось. Глаза Элли вновь обратились к Бену. Она украдкой рассматривала его поверх бокала.
Элли боялась встретиться с ним взглядом, боялась, что у него в глазах вспыхнет огонь, и тогда комната исчезнет, а сердце у нее выскочит из груди.
А Бен тщетно пытался отвести от нее взгляд. Все его тело стало каким-то мягким, безвольным… Неожиданно до него дошло, что Дэвид о чем-то его спрашивает. Что-то о работе. Бен огромным усилием заставил себя вернуться к реальности.
– Нет. – Он взглянул на Элли, гадая, что она могла рассказать о нем своим соседям. – Не совсем. Видите ли, я писатель и приехал в Сингапур, чтобы собрать кое-какие материалы.
– Так вы писатель? – Таня живо к нему обернулась. – Как интересно! И почему, ради всего святого, – она обратилась к Элли, – ты не сказала нам, что встретила настоящего писателя?
– У меня просто не было случая. Мы же почти не виделись после моего приезда. Кроме того, я совсем не уверена, что Бену хочется сейчас говорить о работе – не все это любят…
– Я, пожалуй, проигнорирую твои предостережения и все же рискну. Расскажите нам о том, что вы пишете. Если только это не переводы пьес четырнадцатого века для современных постановок.
– Вы плохо обо мне думаете. Ничего такого. – Элли начала собирать тарелки, и Бен поднялся, чтобы ей помочь. – Нет, – продолжал он, возвращаясь к прерванному разговору. – Шестнадцатый и семнадцатый века мне намного ближе. Да и японская литература, не говоря уже о китайской…
– Не верьте ему. – Усмехнувшись, Элли протянула Бену кусок пудинга. –
– Этот пудинг – мое любимое лакомство. Настоящий путь к сердцу мужчины, – провозгласил Дэвид. Это должно было еще раз подтвердить его статус новичку. – Никто не умеет его готовить так, как Элли.
– Что правда, то правда, – искренне подтвердила Лиз. – У меня никогда так не получалось, сколько я ни старалась.
– Мы все уже знаем, как это вкусно. Да и все остальное приготовлено божественно. – Таня держала руку на пульсе и не собиралась позволить Бену ускользнуть от ее вопросов. – Мне все же хотелось бы услышать еще что-нибудь о Бене и его творчестве. Вы так и не ответили на мой вопрос: что же вы пишете? Кроме того, вы публикуетесь под собственным именем или же…
– Большинство моих произведений – это современные криминальные романы. Да еще парочка исторических эссе. Меня часто критикуют за то, что я слишком уж ярко живописую преступления, но мне кажется, я только отражаю жизнь, как она есть. Многие преступники вполне благоденствуют, вам и в голову никогда бы не пришло, что с их именами связаны крупные мошенничества, рэкет, убийства…
– Что вы имеете в виду, Бен? – Клив принял эстафету у жены.
– Я хочу сказать, что мог бы упомянуть в своих романах конкретные имена, и тогда вы прочли бы про личные реактивные самолеты, затерянные острова, красивых женщин… про ненадежных друзей, проданных премьер-министров, президентов, преступивших закон…
– Неужели власть так коррумпирована? – Дэвид наивно и осуждающе вскинул брови. – Я всегда думал, что те, на кого обращено внимание общественности, должны иметь чистые руки – особенно сейчас, когда общественное мнение имеет такую силу и средства массовой информации получили такое развитие.
– К сожалению, их обслуживает армия самых умных и ловких адвокатов. Вы можете бросить против них всю секретную полицию мира и уйти ни с чем. Они годами скрывают свои преступления, и если попадаются, то, как правило, по чистой случайности.
– Звучит как-то… безнадежно.
– Жизнь вообще довольно грязная штука, особенно политика. – Бен грустно улыбнулся. – К счастью, большинство людей все-таки не совершает преступлений. Думаю, всегда так было.
Элли раздала остаток пудинга и попросила Дэвида вновь наполнить бокалы. Многозначительный взгляд Бена приглашал ее сделать следующий шаг. Взволнованная, она села на свое место и пригубила вино, наслаждаясь чувством власти и силы. Она решила поддразнить незваного гостя.
– Но, Бен, ты совсем позабыл о втором вопросе, который задала Таня…
– Разве? – Таня в замешательстве оглянулась на подругу. – Ах да, конечно. Я спросила, пишете ли вы под своим именем или используете псевдоним.
– Да. – Бен сухо улыбнулся. – Я печатаюсь под псевдонимом. Мой псевдоним – Джонас Парнел.
Элли показалось, что тишина висела над столом целую вечность. Бен смотрел на нее, а она сгорала от стыда и чувства вины. Впрочем, Таня не дала им времени особенно раздумывать.