Расстояние в один вечер
Шрифт:
— Это драконовидный полоз, давно исчезнувший вид, его ареал сохранился только здесь, на острове. Может, еще доведется встретить. А этот напиток тебе придется пить регулярно, по глотку угром и вечером. — Старик подал Илье плоскую стеклянную флягу с бурой жидкостью, в которой изредка вспыхивали изумрудные искры.
— Что это?
— Настой из одолень-травы, по-научному — из эспарцета полевого. Он обладает магической силой против демонических чар. Вот она знает, что это такое.
Владислава, прислушивающаяся к разговору, кивнула.
— Баба Марья тоже готовила такой настой.
— Он поможет тебе входить в состояние «зеркала» для отражения магических
— Спасибо, — сказал Илья, принимая подарок.
— Кончится настой, наберешь в бутыль воды из родника. Здесь есть неподалеку выход светлых Сил…
— Кажется, я знаю, где это, проходил мимо и даже пил из этого родника. Очень вкусная вода.
— И последнее, — добавил Евстигней. — По лесу не расхаживайте без нужды, здесь полно ловушек и мин. Даже я знаю не все. Могу предупредить лишь о тех, с какими сталкивался сам. Сказочная нечисть: лешие, кикиморы, черти, болотницы, — абсолютно реальна, только встречается она редко, доживая последние столетия в угнетенном состоянии в глухих чащобах. Однако некоторые из них соблазняются идти в прислужники черным колдунам, и здесь, на острове, живет с десяток этих странных созданий. Это и боли-бошка — дух леса, подстерегающий людей в ягодных местах, и болотняк — дух болота, имеющий вид седого старика с желтым лицом, и дрема — ночной дух в виде старушки с мягким убаюкивающим голосом, и мор — огромная женщина с распущенными волосами, в белой одежде, с костлявыми руками, одной из которых она держит огненный платок. И госпожа русалок, принимающая облик матерей и сестер тех, кого она хочет утопить. Верховная жрица храма Морока иногда в качестве развлечения приобретает облик русалки или моровой девы и пугает население деревень в глухих лесах. Любит она превращаться и в Летавицу, разновидность Дикой бабы, летает в сапогах-легкоступах над лесами и лугами, хохочет, упивается людским страхом, нелюдь! — Дед сплюнул. — Ну, о лесавках я не говорю, ты уже сталкивался с их колдовством, когда крутился около Синего Камня.
— Да уж, — кивнул Илья, — было дело. Но и о Летавице я слышал, Валерия рассказывала, она знаток русских мифов и легенд.
Евстигней поднялся.
— Береги девку, воин. Такая святая красота и простота должна быть надежно защищена.
Встал и Илья, нахмурился, покосившись на вскочившую Владиславу. Старик понял его чувства, усмехнулся.
— Не серчай, что я ее девкой обозвал. С древнерусского девка — «веселая богиня», а девица — «подобная богине». Береги свою богиню пуще глаза, плохо будет всем, если хха ее у тебя отнимут.
— Не отнимут! — твердо пообещал Илья. — Пусть только попробуют!
— Дедушка, — вдруг сказала Владислава, — ты не знаешь, что с моей бабой Марьей?
Илья и Евстигней посмотрели на нее, обменялись взглядами.
— Заболела она, — хмуро ответил волхв. — Не успел я ей помочь, уж очень… — старик хотел сказать: уж очень быстрым оказался твой жених! — но закончил иначе: уж очень быстро все произошло.
— Она… умрет?!
— Не знаю, — впервые в жизни соврал старик. — Будем надеяться, что выздоровеет. Пройдемся, — кивнул он Илье. — А ты посиди здесь, милая, подожди его.
Мужчины пересекли поляну, вышли к песчаной отмели на берегу озера. Волхв оглянулся.
— Ты давно знаешь эту женщину, врачиху?
— Анжелику? Лет восемь. А что?
— Прячет она что-то в душе, надлом у нее какой-то и мысли закрыты, не могу я ее понять. Впрочем, устал я, наверное, вот и мерещится всякая чертовщина. А тебе
— Зачем вы мне это говорите? — настороженно пробормотал Илья, подождав продолжения.
— Потому что ты начал играть именно по его правилам. Не надо было похищать девку, ты тем самым обнаружил себя, выдал свои возможности и заставил жрицу с ее псами обратить на экспедицию пристальное внимание. Если хочешь стать Витязем — меняйся! Анализируй, просчитывай каждый шаг, действуй смело, но тихо! Все хотят изменить мир, не меняя себя. Всем кажется, что стоит только изгнать предателей, уничтожить мучителей, и все изменится, победа обеспечена, настанет тишь да гладь, да Божья благодать. Но это самое большое заблуждение человека! Пока каждый из нас не изменит себя, свою жизнь, свои привычки, качества, сознание, пока мы не изменим идеологию народа, не переориентируем Систему заморочивания умов — мы обречены на поражение!
Старик замолчал. Молчал и Илья, глядя на зеркало воды, в котором отражались звезды. Потом волхв положил тяжелую руку на плечо собеседнику, сказал с грустью:
— Не серчай, сынок, коли я резок. Ты не ищешь несметных богатств и власти, я знаю, да и не стоит она ничего в материальном мире. Как сказал философ[23]: единственно стоящая власть — это власть духа над духом.
Не давайся никому, кто захочет покорить твой дух, но и сам не стремись к этому. Твоя стезя — восстановление справедливости в нашем мире.
— Я понял, дедушка, — тихо промолвил Илья.
— Вот и хорошо, сынок. А теперь прощай. Я приду, если вам уж совсем станет невмоготу.
— Подождите, мы тут, оказывается, расположились возле кладбища…
— Это старый погост жриц и послушниц храма, теперь они их хоронят в другом месте.
— Мы нашли там подземный склеп…
Старик сжал плечо Ильи до боли, глухо проговорил:
— Склеп, говоришь? По слухам, у какого-то из погостов храма находится вход в тоннель, ведущий к храму. Мне туда нельзя идти, сработает демоническая сигнализация, а вот вам можно, если будете осторожны. Сможете проверить, склеп это или на самом деле подземный ход?
— Попробуем.
— Мои посредники будут рядом, как только что узнаешь — шепни им.
— Альбатрос? — прищурился Илья.
— И он тоже. Рядом с вами будет сокол, да и вот этот зверь.
Только теперь Илья заметил неподалеку за кустами два горящих глаза — это был Огнеглазый, волк Владиславы.
КАМЕНЬ КОДИРОВАНИЯ
Утро выдалось таким тихим, солнечным и ласковым, что не хотелось верить ни в какие злые силы, подстерегающие путешественников на каждом шагу.
Антон встал рано, вместе с солнцем, однако, к своему удивлению, обнаружил, что Илья и Владислава уже на ногах и возятся у костра.
— Доброе утро, — сказал он, оценивая светящиеся изнутри лица Пашина и его юной подруги, и невольно позавидовал им обоим. — Вы что, вообще спать не ложились?
Девушка смутилась, кидая на Илью косой взгляд, тот улыбнулся ей.
— Поспали маленько. Серафим, как джентльмен, уступил Влади палатку в час ночи и сменил меня на дежурстве.