Расстояние

Гилтроу Хелен

– Что-то случилось, Лора?

Я не знаю.

Отсоединяюсь и опять поворачиваюсь к экрану. По улице идет мужчина с чемоданом инструментов. Двое мужчин и женщина переходят улицу – женщина смеется. Проезжает патруль. В переулке стоит блондин, смотрит вниз и улыбается…

У меня начинает кружиться голова, земля уходит из-под ног, кажется, я уже лечу в пропасть.

Я знаю этого человека. Это Брайс.

Он удовлетворенно кивает кому-то и продолжает свой путь, скрываясь из вида. Вывожу на экран карту

Программы. Увеличиваю поочередно каждый сектор. Желтые значки – камеры наблюдения. Вот эта улица. Ни одного желтого значка. На ней нет камер.

Я сижу, словно слепец, навсегда потерявший надежду.

В голове опять звучит крик мужчины, услышанный по телефону три дня назад. Они заставили ее смотреть.

Брайс. Пожалуйста, Господи, только не это.

Наконец, я вижу Йоханссона.

Он идет довольно быстро, поворачивая голову то направо, то налево, словно знает, что его ищут и эти люди где-то рядом. В любую минуту они могут показаться из-за угла.

Он идет прямо к тому переулку.

Необходимо отбросить эмоции и думать. Мне нужен четкий план действий. Но все пространство в моей голове заполняет крик: «Нет. Нет».

Глава 5

День 24: пятница

ЙОХАНССОН

Прежде он лишь слышит их. Люди бегут где-то рядом, их маршруты параллельны. Сколько их? Трое? Больше?

Впереди их пути пересекаются. Йоханссон ныряет в ближайший переулок, но с другой стороны появляются еще двое, ограничивая место для маневра.

Необходимо где-то укрыться, дать им пройти мимо.

За спиной кто-то кричит.

Дорога поворачивает направо, и, выйдя из-за угла, он видит в пяти метрах от себя Брайса. Тот стоит, скрестив руки и откинув голову назад.

– Я говорил, что ты совершаешь ошибку, – произносит он и улыбается.

Йоханссон делает шаг вперед, и в это момент у него за спиной встают несколько человек. Если бы он повернулся, то увидел бы, что один занял место слева, двое справа и еще несколько человек позади них…

Первый удар по лицу, второй в живот. Йоханссон согнулся пополам и упал бы, если бы его не заставили подняться. Еще удар, и во рту появляется солоноватый привкус теплой жидкости. Еще удар, и мужчины, стоящие по обеим сторонам, отходят.

Он падает на землю и выворачивается, стараясь сбросить с себя нападавших. Но их больше. Они прижимают его к земле, и в этот момент подходит Брайс.

– Знаешь, как говорят? – Брайс смотрит на него сверху вниз. – Что не убивает тебя, то делает сильнее.

Йоханссон замечает, что тонкие резиновые перчатки у Брайса на руках перепачканы кровью.

Позже, много позже – он не знает когда…

Его сняли с дыбы, перевернули лицом к стене и прикрепили веревки к крючкам

под потолком и у пола. Масса тела ринулась вниз, к ногам. Мышцы горели, суставы выкручивало, веревки врезались в кожу на запястьях. Брайс говорит с ним так, словно они беседуют наедине, а не в этой комнате, под пристальными взглядами бандитов. Йоханссон узнал среди них одного, что дежурил у ворот клиники… Дрил тоже здесь, с любопытством вглядывается в его лицо.

И Чарли Росс. Вернее, то, что от него осталось. Он уже мертв, просто еще не успел до конца завершить путь. Один глаз его вытек, на руке не хватает пальцев. Рот открыт, губы перекошены, кровоточащие, воспаленные десны лишились последних зубов. Боль искажает его лицо, но Йоханс сон смог его узнать.

– Одного не пойму, – спрашивает Брайс. – Зачем ты оставил его в живых? Почему не убил, раз у тебя была возможность? Сострадание, Саймон? Теперь ведь я могу называть тебя Саймоном, правда? И что эта за дурацкая история о том, что он принял тебя за другого какого-то парня, что работал на него, но погиб?… Думаешь, ты смог нас обмануть? Еще до того, как он назвал нам твое имя, я его знал. Просто потребовалось немного больше времени, чтобы добиться от него подтверждения. После того как он лишился двух пальцев, он заговорил. Знаешь, он ведь в конце концов рассказал мне все.

Итак, Саймон Йоханссон, четвертый человек, принимавший участие в операции в доме на ферме… Вот ты и здесь, под самым носом у Кийана. Он тебе покровительствует. Уверен, ты рад, правда? Ничего, скоро уже будет не так радостно. Это ведь не страшно, да? – Брайс смотрит Йоханссону в лицо и улыбается. В глазах наигранное сочувствие. – Ты боишься, я прав? По глазам вижу, прав. Что ж, ждать осталось недолго.

Брайс встает и отходит в сторону, затем возвращается и опять встает перед Йоханссоном с ножом в руке.

– У меня было время подумать, как все сделать, – продолжает он. – Ожидание само по себе приятно, так ведь? – Брайс склоняет голову набок. – Не согласен? У меня на тебя особые планы. И знаешь, я благодарен тебе за возможность все хорошо спланировать. Да, все будет, мы отрежем тебе пальцы, кастрируем, выколем глаза… Всегда сохраняй возможность видеть до последнего, если это в твоих силах. Но, учитывая, кто ты такой и что ты сделал, мы поступим с тобой, как с Терри Канлиффом много лет назад. – Брайс широко улыбается. – Начнем с кожи.

Он подходит ближе к Йоханссону.

– Чувствуешь? – шепчет он и прижимает холодное лезвие к его шее. – Вот этим ножом я живьем сдеру с тебя кожу.

Брайс делает движение, и нож рассекает ворот куртки Йоханссона. Он проводит им дальше и вскоре уже разрезает рубашку. Повязка все еще на спине Йоханссона, Брайс срывает и ее.

– Ах, – негромко вскрикивает он, увидев рану. – Она ее зашила. Как мило. – Кончиком лезвия он ковыряет рану, отчего та начинает гореть. Йоханссон поводит плечами, словно желая стряхнуть боль. – Тихо, – шепчет Брайс. – Ш-ш-ш…