Расстрелянная корона. Книга 1

Тамоников Александр

– Но, государь, это так неожиданно! Я в Саратове полностью освоиться не успел, как был назначен министром. Наметил планы усиленной работы по обеспечению правопорядка, и вдруг – председатель Совета министров империи?! Признаюсь, я в растерянности.

– Не верю. Вы не терялись, когда шли в толпу бунтовщиков и заставляли их успокоиться одним своим словом.

– Толпа – это мелочь, а вот предложенная должность!.. Справлюсь ли?

– Еще как справитесь! – уверенно сказал император. – В этом у меня нет и тени сомнения. Так вы согласны,

Петр Аркадьевич?

– А как же Иван Логгинович?

– А почему вас интересует этот вопрос?

– Да нехорошо как-то получается. Только что вместе обсуждали ситуацию, разговаривали, и ничего не предвещало перемен. Иван Логгинович вернется домой, а наутро услышит такую вот новость. Получается, что судьба человека решалась за его спиной.

– Не беспокойтесь, Петр Аркадьевич, Горемыкин останется членом Государственного совета. Я решил не судьбу его, а всего лишь вопрос о должности. Вы лучше думайте над тем, как вместе работать будем, какие проводить реформы в условиях ограниченных финансовых возможностей и продолжающейся революции.

– У меня есть представление о том, что следует предпринять в первую очередь, но подумать не помешает.

– Тогда не смею вас задерживать.

– До свидания, ваше величество.

– Да, Петр Аркадьевич, едва не забыл. Кроме должности премьер-министра, за вами остается и прежняя. Это пойдет на пользу делу.

– Благодарю за доверие, ваше величество.

9 июля, в воскресенье, Николай Второй, как и планировалось, подписал манифест о роспуске первой Государственной думы. В тот же день здание законодательного собрания оцепили войска гарнизона, дабы депутаты не пытались сопротивляться, тем самым вызывая беспорядки.

Роспуск думы не мог остаться незамеченным. Манифест государя застал депутатов врасплох. Многие опасались арестов и тут же выехали в Выборг. Там они хотели обсудить создавшееся положение и решить, что делать дальше. Даже лишившись мандатов и полномочий, депутаты не желали оставаться вне политической жизни государства.

Сначала было озвучено предложение обратиться к народу с призывом к сопротивлению. Имелись в виду такие меры, как неплатежи налогов, отказ от призыва на военную службу. Данный проект вызвал неоднозначную реакцию. Польские депутаты отказались подписывать подобные воззвания. Некоторые отвергли проект из-за того, что он противоречил их убеждениям.

Узнав о собрании, в гостиницу «Бельведер», где заседали депутаты, приехал выборгский губернатор. Он потребовал прекратить прения, дабы не компрометировать автономную Финляндию перед Петербургом. Только тогда воззвание было подписано большинством депутатов.

Бывшие народные избранники возвратились в столицу с опаской, продолжая ждать репрессий. Но правительство проигнорировало их. Воззвание не имело никаких последствий. Налоги продолжали поступать в казну, призывы в армию осуществлялись без особых проблем.

Крайние левые силы выпустили свой

манифест, который подписали члены фракции трудовиков, крестьянского и железнодорожного союзов, социал-демократы и эсеры. В нем говорилось, что крестьянство должно сказать свое слово, так как оно не получило от власти ни земли, ни воли.

Николай продолжал проводить собственную политику. Перед Столыпиным ставилась двойная задача. Первое – это беспощадная борьба с кровавыми проявлениями революции. Второе – проведение реформ, признанных первостепенными и неотложными.

Петр Аркадьевич сразу же определил курс нового правительства на отпор открытым беспорядкам, пресечение революционной деятельности всеми законными средствами. При этом Столыпин подчеркивал, что борьба направлена против врагов общества. Он твердо заявлял, что намерения государя восстановить порядок в стране неизменны.

Петр Аркадьевич с первых же дней после назначения открыто заявлял, что России необходимо правительство реальных дел, а не сообщество привилегированных чиновников. Естественно, это вызвало недовольство тех персон, которые пытались сохранить свои теплые места. Но Столыпин действовал с присущей ему энергией, активностью и последовательностью.

Несколько кандидатов на различные должности, которые ставили собственные интересы выше государственных, тут же были отклонены председателем Совета министров. В правительство не вошли такие известные лица, как Гучков, Львов, Самарин.

Формирование кабинета шло полным ходом, когда в крепости Свеаборг вспыхнуло восстание. Взбунтовался артиллерийский полк. 17 июля форты крепости начали обстрел друг друга. Восстание длилось три дня, до появления у крепости флота. 20 июля все бунтовщики сдались.

За сутки до этого бунт охватил Кронштадт. Восстание было подавлено в тот же день силами Енисейского пехотного полка.

Тогда же взбунтовалась и команда крейсера «Память Азова», но после схода офицеров на берег в матросской среде возник раскол. Часть команды усмирила бунтовщиков и привела крейсер в порт.

Революционеры пытались поджечь большой пожар в армии и на флоте, однако сделать это им не удалось. Короткими вспышками восстаний в Свеаборге, Кронштадте и на крейсере военные бунты закончились.

Но война революционеров со своим государством и народом продолжалась. Она приняла откровенно уголовные формы, вплоть до убийств и грабежей. Таковые особенно часто имели место в первый месяц после роспуска думы.

Это объяснялось просто. Революции нужны были деньги. Грабежи как средство обеспечения борьбы за народное счастье входили в планы боевиков и не являлись стихийными. Добытые средства должны были пойти на нужды террористических организаций.

Активная деятельность Столыпина реально угрожала революционерам. Уже 12 августа новый председатель Совета министров стал мишенью террористов.