Рассудок маньяка
Шрифт:
— В какую историю? — не понял Дронго.
— Вы единственный посторонний на территории института, зафиксированный здесь в момент совершения убийства. Значит, вы самый главный подозреваемый, — торжествующе объяснил полковник.
— Не говорите глупостей, — холодно заметил Дронго. — Неужели вы не понимаете, что преступление совершил один и тот же человек? И это как раз решающее свидетельство невиновности Мовчана.
— Это не доказательство, — торопливо сказал Левитин, — я могу подозревать кого угодно. Вы могли понять, что не сможете раскрыть это преступление, и, чтобы поддержать
— У меня есть свидетели, которые могут по минутам рассказать, где я был, — отрезал Дронго, — я не отлучался никуда ни на минуту. Даже не ходил в туалет. Поэтому доказать, что был убийцей я, будет невозможно. Или вы попытаетесь и меня посадить в общую камеру?
— Ладно, ладно, не нужно так напирать, — грубо оборвал его Левитин, — я просто высказываю версии. Вы сами должны понимать, что это крайне неприятная история. Посторонний человек на территории института, и происходит убийство.
Архипова уже унесли. Дронго проводил взглядом носилки. К ним подошел кто-то из сотрудников Левитина.
— Вас вызывают, — сказал он на ухо начальнику.
Полковник кивнул и повернулся, намереваясь отправиться в основное здание. Посмотрел на Дронго, и что-то мелькнуло в его глазах. Может, вспомнил про Чогунаш. Или просто подумал, что был слишком груб с этим экспертом. Или же расчетливо решил, что такой аналитик может ему понадобиться.
— Вы идете со мной? — вдруг спросил он.
— Да, — кивнул Дронго, — иду.
Они вошли в основное здание. Люди, собравшись в группы, — сотрудники института и работники ФСБ, Климов и бригада прокуратуры — уже работали в душевой. К Левитину подошел разом постаревший Сыркин.
— Пойдемте в кабинет Сергея Алексеевича, — убитым голосом предложил он.
— Сначала в душевую, — резонно возразил Левитин.
Полковник шел первым. Дронго чувствовал некое подобие вины, словно действительно был виноват во втором убийстве, происшедшем на территории института. Левитин вошел в душевую, не оборачиваясь. Дронго не пустили внутрь, стоявшие у дверей сотрудники и он встали у стены, понимая, что должны подождать.
Минут через десять из душевой вышли Климов и Левитин. Климов, увидев Дронго, даже не удивился. Он кивнул ему как старому знакомому. Левитин стоял молча. Очевидно, на него подействовало увиденное. Сотрудники ФСБ нечасто сталкивались с подобным зрелищем. Если для сотрудников прокуратуры трупы были ежедневной реальностью их работы, то для сотрудников ФСБ это было чрезвычайное происшествие.
Левитин пошел к лифту. Климов обернулся к Дронго.
— Вы были здесь в момент убийства? — спросил следователь.
— Да, — ровным голосом сообщил Дронго.
— Идемте с нами, — предложил Климов. — Заканчивайте, — обратился он к одному из своих сотрудников.
Они вошли в лифт вчетвером, вместе с Михаилом Михайловичем. Пока кабина поднималась вверх, все молчали. На четвертом этаже никого не было. Они прошли к приемной. Секретарь Архипова лежала на диване, около нее стояли несколько женщин. Увидев вошедших, она попыталась
— Лежите, — махнул рукой Климов, проходя к кабинету Архипова. За ним вошли остальные. Настроение было не просто подавленным. Все были совершенно огорошены.
— Итак, — подвел неутешительный итог Климов, — в институте произошло второе убийство. Второе подряд. Отсюда можно сделать несколько выводов.
Левитин молчал. Он знал, каким будет первый вывод следователя, и потому хранил молчание, глядя куда-то в сторону.
— Первый вывод, — безжалостно сказал Климов, — мы ошибались, подозревая Павла Мовчана. Он действительно не совершал первого убийства. Следовательно, и его арест и признание, которое мы получили, ничего не стоят и были ошибкой.
— Но он сбежал с места преступления, — не выдержал Левитин, — возможно, она была еще жива, и он мог оказать ей помощь.
— Вы же понимаете, что это не так. Делаем второй вывод: убийца-маньяк, о существовании которого мы подозревали, действительно существует, и это один из сотрудников института.
На это даже Левитин ничего не смог возразить.
— И, наконец, третий вывод, — продолжал Климов. — Вольно или невольно, но своими расспросами мы подтолкнули убийцу к более решительным действиям. И он совершил второе убийство. Уже сейчас ясно, что это один и тот же убийца. Судя по одежде, он не стал ее насиловать, как, и в прошлый раз. Возможно, он получает удовольствие от самого процесса убийства. Бывают и такие маньяки.
— Третий вывод подразумевает в первую очередь мою личную вину за второе убийство, — уточнил Дронго.
— Я этого не говорил, — возразил Климов, — но вполне вероятно, что убийца почувствовал некую тревогу и решился на второе убийство.
— Нет, — твердо возразил Дронго, — все совсем не так, как вы думаете.
— У вас опять собственные теории, — поморщился Левитин. — Достаточно и того, что погибла уже вторая женщина. По-моему, нужно просто тщательно все обыскать. Мы обязательно найдем убийцу, если он еще на территории института.
— Не думаю. Убийца не действовал необдуманно. Наоборот, оба преступления указывают, что он действовал наверняка. Но пока допустил только одну очень важную ошибку…
— И вы, заметив эту ошибку, назовете нам сейчас имя убийцы? — раздраженно спросил Левитин.
— Не назову. Но я могу обратить ваше внимание на очевидные факты, которые сразу бросаются в глаза. Я смею утверждать, что предполагаемый маньяк убивал не просто женщин. Он действовал очень избирательно. Вернее, вполне возможно, что это даже не маньяк.
— Может, это была Белоснежка, — развел руками Левитин. — Мне кажется, что вы запутались в собственных размышлениях.
— Послушайте меня, Левитин, если вы будете меня перебивать, то я встану и уйду. Я прошу дать мне возможность высказать собственные версии.
— Мы вас слушаем, — согласился Климов.
— Начнем с того, что убитая снова из технического отдела, — сказал Дронго, — именно из технического отдела, где была уже убита женщина. Поверить в подобное совпадение трудно, если учесть, что в институте работает несколько сот человек и половина — женщины.