Рассвет Души Повелителя. Том 4
Шрифт:
К моему удивлению, техника «Безоблачного Неба» приняла мои поправки и тоже отразила их, дополнив текст рецепта. Она будто адаптировалась к тому, что я говорил.
Это было неожиданно. На самом деле я даже как-то упустил момент, когда начал понимать в алхимии намного больше и теперь мог не просто слепо следовать исправлениям техники, но и в целом понимать, что и почему было исправлено.
Думаю, некоторые рецепты я вполне мог исправлять сам, надо бы как-то попробовать попросить технику не править рецепт, сделать это самому, а потом уже сверить со своими
Я настолько увлекся изучением необычного рецепта, что не заметил, как отшельник Вэй перестал читать и теперь пристально смотрел на меня. Только когда он заговорил, я вздрогнул от неожиданности.
— Ну-ка, ну-ка, молодой человек, — проскрипел Вэй, его глаза хитро блестели. — Продолжай-ка. Что еще ты там заметил?
Я почувствовал, как краска заливает мои щеки. Если этот старик на меня разозлится, одной мысли будет достаточно, чтобы оставить от меня мокрое пятно на полу.
— Простите, великий отшельник, — уверенно отчеканил я, вежливо склонив голову и вытянув руки перед собой. Лучше уж оказать почтение такой фигуре, чем удостоиться его гнева. — Верно говорили мне, жажда знаний меня погубит. Я не хотел.
— Да-да, не хотел, конечно, — махнул рукой Вэй. — Все вы, молодые, одинаковые — вечно суете нос куда не следует. Но раз уж сунул, так говори, что увидел. Или язык проглотил?
Его грубоватый тон странным образом придал мне уверенности. Я глубоко вздохнул и начал объяснять:
— В этом рецепте, отшельник Вэй, есть несколько… неточностей. Например, здесь, — я осторожно указал на одно место в свитке, не касаясь его. А если этот свиток писал он? Как могла мышь указывать на ошибки тигру? Но все же я продолжил: — Количество корня красного женьшеня слишком велико. Если его уменьшить, а вместо этого добавить немного корня лотоса тысячелетия, эффект очищения будет намного сильнее.
Вэй хмыкнул, но ничего не сказал, лишь жестом предложил мне продолжать.
— А вот тут, — я указал на другое место, — если не изменить пропорции, на первом этапе создания пилюли получится не очищающее средство, а довольно сильный яд. Нужно уменьшить количество порошка лунного нефрита и добавить пыльцу огненного цветка. Это нейтрализует токсичный эффект и усилит очищающие свойства. Ну и прогреть ингредиенты на алхимическом пламени без смешивания тоже даст отличный эффект.
Я говорил и говорил, удивляясь сам себе. Мне нравилось разбираться в сложных рецептах и чем больше я говорил тем больше увлекался в процессе.
Отшельник Вэй слушал меня с возрастающим интересом. Его брови поднимались все выше и выше, а на лице появилось выражение, которое я не мог точно определить — удивление? Одобрение?
— Хм-м, — протянул он, когда я наконец замолчал. — Возможно, в мире не весь молодняк бестолковый. Где ты научился алхимии, юнец?
— Я самоучка, великий отшельник, — ответил я, без малейшей тени гордости. — Просто много практиковался и…
— Самоучка, значит? — перебил меня Вэй. — И при этом заметил ошибки в рецепте, который я сам составил пятьсот лет назад?
Отшельник Вэй задумчиво погладил свою длинную седую бороду, его глаза, казалось, оценивали меня с новым интересом. Внезапно он потянулся к стопке свитков на столе и вытащил один из них. Свиток выглядел древним, его края были потрепаны, а пергамент пожелтел от времени.
— Ну-ка, парнишка, — проскрипел он, протягивая мне свиток, — посмотри-ка на этот. Что скажешь?
Я осторожно взял свиток, чувствуя, как по моим пальцам пробежала легкая дрожь от соприкосновения со старой бумагой. Развернув его, я начал внимательно изучать содержимое. Это был еще один алхимический рецепт, но гораздо более сложный, чем предыдущий.
Пока я читал, я чувствовал на себе пристальный взгляд отшельника. Казалось, он ожидал от меня чего-то особенного. Я понимал, что это своего рода экзамен, и старался не упустить ни одной детали.
Чем дольше я изучал рецепт, тем больше понимал, что отшельник Вэй, при всей своей мудрости и опыте, не был настолько глубоко погружен в тонкости алхимии, как можно было бы ожидать. Правда, и ошибки в рецепте были не столь очевидными, их можно было заметить, только имея большой опыт работы с различными ингредиентами и понимая их взаимодействие.
Я начал объяснять свои наблюдения:
— Здесь, великий отшельник, если заменить корень огненного лотоса на пыльцу ледяного кристалла, эффект пилюли усилится в несколько раз. Но для этого нужно будет изменить процесс приготовления — сначала нагреть ингредиенты до точки кипения, а затем резко охладить. Вот только это необходимо сделать быстро, иначе компоненты будут взаимодействовать иначе.
Вэй слушал меня с нескрываемым интересом, его брови то поднимались, то опускались, создавая на лбу причудливый узор морщин.
— А вот здесь, если добавить каплю эссенции тысячелетнего белого пещерного гриба перед последним этапом приготовления, можно избежать нестабильности пилюли при хранении. Это позволит увеличить срок ее действия с нескольких дней до нескольких месяцев. Но тут уже надо экспериментировать.
Пока я говорил, заметил, что техника «Безоблачного Неба» больше не подсвечивает ошибки в рецепте сразу. Казалось, она ждала, пока я сам найду и исправлю все неточности, а потом только показывала мне их, подтверждая мои выводы.
Выходит, она услышала мою мысленную просьбу и тут же воплотила ее?
Неожиданно. Ранее техника была более строптивой, а сейчас…
Я невольно покосился в сторону, где в углу моего поля зрения все еще мерцал текст с идиотским заданием. После этого перевел взгляд на Вэя.
«Как мне вообще это провернуть…», — подумалось мне, но тут же мысли вернулись к свиткам с рецептами.
Старик сидел, поглаживая свою бороду, и кивал в знак согласия.
— Хм-м, — протянул он, — Неплохо, неплохо. Ты прав, юнец. С годами память притупляется, знаешь ли. Но я бы и сам спокойно мог это поправить, ты же понимаешь?