Рассвет Ив
Шрифт:
— Я люблю тебя, — я жаждала прикоснуться к ней и прижать ее к себе, но мои руки не работали.
— Я так тобой горжусь, — ее образ дрогнул, ее лицо размывалось и тускнело.
Влага капала на мои губы и наполняла рот. Густая. Темная. С насыщенным вкусом. Ее так много. Так много… крови? Почему я ощущаю вкус крови?
— Укуси, — ее лицо исчезло, и тепло ее свечения ушло. — Укуси его.
— Нет! — мое сердцебиение вновь ожило. — Мама, пожалуйста, не уходи!
— Укуси меня, — другой голос заменил ее — глубокий, более знакомый резонирующий
Леденящий холод окутал меня, и ее прекрасное лицо скрылось за одеялом тьмы. В этом месте было другое лицо, более бледное, резкое, мужское. Салем.
Глубинный душевный подъем боролся с ужасным уколом страха. Почему он здесь? Он умер? Где моя мать? Что происходит?
Я закашлялась от медной жидкости во рту, поперхнувшись, когда еще больше полилось мне в горло. Откуда вся эта кровь? Ночное небо давило на меня. Я все еще находилась в пустыне. Почему мне так холодно?
— Ты умираешь! — заорал он с бешеными глазами, стуча зубами. Без клыков. — Я не смогу вернуть тебя еще раз. Тебе нужно укусить меня. Сейчас же!
Я лежала онемелая и потерянная в облаке непонимания, наблюдая, как шевелятся его губы. Где его клыки? Что случилось с Эребусом и другими гибридами? Я попыталась спросить, но в реке крови слова превращались в бульканье.
Салем излечился? Или умер? Мое зрение настолько исказилось, что я не доверяла своим глазам.
Он повернул шею и прижал кончик кинжала моей матери к порезу на своем горле. Еще больше крови закапало мне на губы, и ревущий звук грохотал в моих ушах. Мое сердцебиение?
Бум-бум, бум-бум, бум-бум.
Эхо умножалось, стуча лихорадочным барабаном в моей голове.
Его сердцебиение.
Часто заморгав, я попыталась прояснить свое зрение, и там, в темноте мерцали следы светящихся веточек, вздувавшихся и пульсировавших под его кожей. Серебристые ленты гибридного яда плыли по его венам, маня меня. Укуси, укуси, укуси.
Я облизнула губы разбухшим языком и зацепилась за что-то острое. Я повторила движение и тогда почувствовала это. Ноющее ощущение в деснах. Бритвенно-острые кончики клыков. И энергичная искра нашей связи. Она не просто искрила. Она воспламенилась, полыхая обжигающим зарядом по живой связи между нами.
Я хотела заплакать от счастья, но мои глаза не работали. Мое тело не отвечало. Его голая грудь скользнула по моей промокшей рубашке, и мягкий материал сбился в кучу у моего горла. Я жива? Если у меня и был пульс, то слабый. Слишком слабый, чтобы вернуться.
Он прижал свою шею к моим клыкам.
— Укуси меня, черт подери!
Нет! Моя мать умерла ради меня. Я больше никому не позволю отдать жизнь за меня. Особенно Салему.
«Я прощаю тебя». Мой голос не производил ни звука, губы отказывались шевелиться. «Я люблю тебя».
Связь между нами полыхнула таким жаром, что пробилась сквозь холодность моего тела. Я уцепилась за это ощущение.
— Укуси
«Укуси его».
Зачем? Моя мать сказала, что гибриды спасены, и у Салема нет клыков. Он излечен!
Он обхватил мой затылок, раскрыл мне рот и толкнул мое лицо к ране на своей шее. Как только мои клыки пронзили его кожу, желание пить завладело мной, и вкус его крови оказался слишком соблазнительным. Я не могла заставить свои челюсти не шевелиться, не втягивать животворную эссенцию этих серебряных лент в свое тело.
Я пила жадно, еще сильнее, внезапно поддавшись желанию поглотить его. Опаляющий жар пронесся по моим венам. Мои легкие наполнились питательным воздухом, нервные окончания ярко ожили. Пока я питалась с безумным отчаянием, я начала острее осознавать его вес на мне, его тело, переплетавшееся с моим, и гортанное звучание его стонов. Он отяжелел, напрягся, дышал и давал мне дыхание.
На вкус он был как выживание и любовь. Каждая капля давала мне энергию, забрасывала в фантастический мир, где я была сильной, ослепительно счастливой и цельной.
Биение его сердца начало замедляться, а моего — ускоряться, становясь сильнее и растягиваясь. Мои внутренности пели от эйфории, каждая молекула в моем теле пульсировала жизненной силой, пока целебные свойства гибридного яда вибрировали в моей крови.
Боясь выпить слишком много, я замедлила питье до ленивого посасывания, кружа языком по его коже. К моим рукам вернулась сила, и я вцепилась в его спину и голову, прижимая его к себе в объятиях. Милостивая праматерь, я любила того мужчину. Бл*дь, я любила его так сильно и никогда не хотела отпускать.
Он обнимал меня так же крепко. Его бедра терлись об меня, прерывистое дыхание срывалось на хриплые стоны. Его член набух в штанах, и он приподнял нижнюю часть тела.
Я схватила его за крепкую задницу и прижала к себе, умирая от желания ощутить, как мой укус повлиял на него. Сила нашей связи и лихорадочное слияние нашей любви кружило вокруг моей души, заштопывая и исцеляя сломанные частицы.
Его мышцы напряглись, и он попытался отпрянуть, как будто противясь приближению оргазма. Я не была возбуждена, мои внутренности испытывали слишком много ощущений, пока я продолжала исцеляться. Но я хотела его разрядки. Жаждала ее. Так что я продолжала посасывать его вену, и каждый глоточек заставлял его крепче льнуть ко мне.
Он уронил ладони на песок. Все его тело напряглось, и он издал хриплый стон, от которого по нашей связи пронеслось электричество, ударившее меня в сердце и укравшее мое дыхание.
Затем все исчезло во взрыве света.
Глава 34
Первое, что я ощутила, — это умиротворение, спокойствие и теплоту неподвижного воздуха. Я лежала на матрасе и скользнула ладонью по мягким тканям, ища Салема. Чей-то резкий вздох заставил меня распахнуть глаза.