Рассвет мертвых

Райтерман Лана

— Ты путешествовал?

— Немного, но я почти не помню.

— А в другие страны?

— Ну, ты загнула.

— Я серьезно.

— Думаю, нет. Мне хватило поездки в тайгу. Знаешь, чем она закончилась?

— Шутник. Передай мне бутылку.

— Нет, детка. Ты опьянеешь и будешь ко мне приставать.

—

Не буду.

— А жаль.

Тельман облокотился на ступеньки и поднял глаза к небу. Он о чем-то мечтал. В его взгляде я видела особенный влажный блеск. Но, быть может, он появился из-за алкоголя в крови.

— Ты любил в прежней жизни?

— Так... Заигрывал, влюблялся мимолетно, увлекался короткими юбками. Но ничего серьезного. Я по жизни свободный.

— Тебя устраивает быть одиноким?

— Я не одинок. Я один. Это разные вещи.

— Хорошо быть одному?

— Хорошо. Пока на глаза не попадается влюбленная парочка. Тогда появляется чувство тоски. Мирослав меня поймет. Он тем же страдает.

— Значит, однажды ты сойдешь с ума от одиночества, украдешь девушку и силой заставишь ее любить себя.

— О, нет. Не сравнивай нас. Я свободный, а он зависим. Мне не нужна чужая любовь, но развлечься я согласен.

— Ты никогда не изменишься.

— Да. И это прекрасно. Ты всегда будешь знать, что на меня можно положиться. А я знаю, что ты моя верная подружка. Не бросишь меня, если мне будет плохо.

— Как тогда, когда ты становился человеком?

— Все крутились рядом, чтобы посмотреть, что со мной станет, в кого я превращусь. А ты хотела мне помочь. Если бы это случилось с другим, я бы высмеял тебя. Но в тот момент я нуждался в доброте, — он усмехнулся сам себе. — Не верю, что я это говорю.

— Я тебя люблю.

— Солнце, твой мужчина лежит за стенкой и может услышать нас. Я, конечно, не против...

—

Молчи, глупый. У меня такое настроение. Хорошее и жизнерадостное. Я всех люблю. Это небо, зиму, лес. И тебя, легкомысленного, тоже.

— Я рад это слышать. Правда-правда.

Тельман повернулся к двери. Из дома послышался чей-то вздох. Я отдала ему бутылку и вошла внутрь.

На большой кровати лежали два тела. Один из них приходил в сознание. Я расположилась между ними и обняла своего первого вампира.

— Ты жива, — услышала я его тихий голос.

— Да.

— Где Вальтер?

— Рядом с нами.

Он успокоился и закрыл глаза. Слабость не позволяла ему двигаться. Раны от волчьих укусов заросли и превратились в шрамы. Только дыра на груди не спешила затягиваться. Но кровь больше не вытекала из нее.

Ему требовался отдых. Но мне не хотелось, чтобы он спал. Я гладила теплыми пальцами его лицо и облизала сухие губы. Он приоткрыл глаза.

— Не дай мне уснуть. Разбуди, если закрою глаза. Я хочу видеть тебя. Всегда. Рядом.

Он погрузился в сон.

Я перевернулась на другой бок и обняла своего второго вампира. Он начинал изредка дышать. Если Мирослав очнулся, Вальтер точно будет жить.

Я вышла из охотничьего зимовья. Тельман допивал вино и становился все более веселым и живым.

— Знаешь, что? К черту все! Я обожаю жизнь! Сегодня я пережил войну и остался жив. После этого я не посмею хныкать и жаловаться. Как удивительно жить, когда вокруг все мертвы. Проживем их жизнь как свою!

Я улыбнулась и посмотрела на макушки деревьев.

— Уже светает. Это будет мой первый рассвет.

— Рассвет глазами мертвеца. Он выглядит иначе.

Отныне, я думаю, все будет иначе.