Рассвет рыцаря (Красные шатры - 1)

Хантер Ким

– Проклятие!
– воскликнул Солдат.

Поняв, что другого способа борьбы с дротами нет, он тоже принялся откусывать им головы.

– Только следи за тем, чтобы они не вцепились тебе в язык, предостерег его Спэгг.
– Тогда ты от них ни за что не отделаешься.

После того как Солдат расправился с парой десятков дрот, остальные оставили его в покое. Как и в тот раз, когда он впервые столкнулся с крохотными созданиями, две или три дроты, напившись крови, так разбухли, что не смогли лететь. Спэгг раздавил их ногой, окропив снег алой кровью.

– Нам надо обязательно найти эти грибы, - сказал Солдат.
–

Нельзя же воевать с дротами каждую ночь, которую мы будем проводить в лесу.

Приготовившись спать, Солдат обнаружил, что его тошнит от близкого соседства торговца, от которого несло затхлым потом и перегаром. Однако с этим ничего нельзя было поделать, если он хотел спать в тепле. Солдат понял, что ему придется мириться с неудобствами.

– Слушай, а в Гутруме водятся добрые феи?
– недовольно проворчал он. Или, кроме дротов, здесь других нет?

– Что ты, есть и добрые, но они редко встречаются. И немудрено. У людей нет ничего такого, что им нужно. А феи очень эгоистичные создания. Их интересует только то, в чем они видят для себя какой-нибудь прок.

– В этом они сродни рыночным торговцам, да?

– Твоя шутка неуместна, Солдат. Совершенно неуместна.

Ночью темнота стала кромешной. Солдат нашел в этом странное утешение. В отличие от некоторых людей он никогда не испытывал страха перед темнотой, черный бархатный покров казался ему теплым и уютным. Во мраке ночи Солдат чувствовал себя спокойнее, чем в сумерках или средь бела дня, когда все вокруг кишит чудовищами. Темнота - это хорошо. Черный - это не просто цвет, это все краски с палитры художника, смешанные вместе. Солдат сам обнаружил это, еще в детстве, смешав красную, желтую, зеленую, розовую, синюю, коричневую и бордовую краски в густую массу. Черную. Черный цвет всегда помогает, он надежный, на него можно положиться.

Среди ночи сквозь полудрему Солдат услышал вой волков, произносящих одно слово. Звук искажался за счет большого расстояния и эха, отраженного от окрестных холмов, но Солдат снова почувствовал, что волки произносят его настоящее имя. Их заунывный вой сливался с шелестом ветра в кронах деревьев, и Солдат, как ни напрягал слух, не мог разобрать ни звука.

Утром Солдат проснулся первым. Спэгг, сжавшись в комок, продолжал храпеть.

Встав, Солдат в одном нижнем белье (но прихватив с собой меч) отправился искать воду. Ноги быстро промокли в глубоком снегу. Дыхание вырывалось из ноздрей клубами пара. Ветви деревьев провисли под тяжестью свежевыпавшего снега. Повсюду виднелись оленьи следы. Солдат даже увидел одного оленя, стоявшего за деревом, и пожалел, что не захватил с собой лук со стрелами. Спэгг не стал бы возражать против свежей оленины на завтрак.

Наконец Солдат нашел небольшой омут в густых зарослях неподалеку от лагеря. Вдоль затянутых коркой льда берегов стояли карликовые кусты бузины, похожие на сгорбленных стариков. Слой льда оказался довольно тонким. Под ним виднелись белые пузыри воздуха и нападавшие в воду листья и ветки. Разбив лед толстой палкой, Солдат обнаружил, что вода в омуте непригодна для питья. Правда, она подойдет для лошадей.

Проделав импровизированной палицей большую прорубь, Солдат, заглянув в зеленую воду, увидел в глубине что-то похожее на две блестящие золотые монеты. Обрадовавшись, как и всякий человек, нашедший золото, он попытался дотянуться до монет палкой. Она оказалась слишком короткой, но Солдат нашел

ствол упавшей ивы. Дрожа от холода в одном нижнем белье, он баламутил ивой воду, рассуждая, что там, где есть две монеты, их может быть и больше. Ему не приходило в голову задуматься, почему монеты оставались друг от друга на одном и том же расстоянии, сколько бы он ни тыкал стволом ивы в дно омута.

Внезапно из глубины с ревом поднялось огромное чешуйчатое чудовище, состоящее, казалось, из одного рта, унизанного острыми зубами. Оно пробило корку льда подобно тому, как вырывается на поверхность полярных морей гигантский кит. С тупой морды стекали струи воды, из похожих на пещеры ноздрей торчали пучки водорослей, в длинных иглах-копьях, покрывающих лоб, запутались клочья тины. На серой бородавчатой морде сверкали золотом два злобных глаза. Явление чудовища в мир света и воздуха сопровождалось смрадом первозданного ила.

Прежде чем Солдат успел отпрыгнуть назад, чудовище схватило его за ногу и потащило в ледяные глубины омута. Солдату удалось один раз глотнуть воздуха, и его утянуло под воду. Ледяной холод гигантской рукой стиснул грудь, выдавливая из легких дыхание. Вцепившись зубами Солдату в ногу, чудовище увлекало его все глубже, глубже, глубже, пока не достигло норы на дне омута, и потащило Солдата по узкому проходу. Тот безуспешно пытался обнажить меч. В конце концов, когда проход окончился пещерой, Солдат выхватил меч и погрузил лезвие между золотыми глазами, которые он принял за монеты. Разумеется, они были приманкой, привлекающей ничего не подозревающих путников к самому краю зловонных вод волшебного омута.

Острая сталь свободно вошла в плоть чудовища, не причинив ему никакого вреда. Судя по всему, за толстыми складками кожи на лбу не было никаких жизненно важных органов. Лезвие беспрепятственно погрузилось в рыхлую клеточную массу. С таким же успехом Солдат мог пронзить мечом хвостовой плавник чудовища. Выдернув лезвие, он принялся снова и снова наносить удары... Безрезультатно. Его грудь была готова разорваться. Боль из стиснутых легких разливалась по всему телу. Перед глазами прыгали яркие огоньки, предвестники потери сознания. Наконец - к счастью, ибо боль стала невыносимой - он лишился чувств.

Придя в себя через несколько минут, Солдат обнаружил, что лежит на каменистом дне подземного озера. На самом деле он по-прежнему находился в той пещере, которой окончился проход, однако воды вокруг больше не было. Солдата вытащили на поверхность и уложили на каменистый берег. Пещеру освещал тусклый зеленоватый свет, отражавшийся от каменных стен, сталактитов и сталагмитов. Откуда исходил этот свет, оставалось тайной, так как тени он отбрасывал во все стороны.

Повернув голову, Солдат увидел жуткое зрелище, от которого его мороз по коже пробрал.

Стены и потолок пещеры напоминали лавку мясника: на шестах и веревках были закреплены крюки, на них висели куски мяса. Чем больше Солдат всматривался в эти куски, тем сильнее крепла его уверенность, что это части человеческих тел. И действительно, на одних крюках висели целые руки и ноги с ладонями и ступнями, на других болтались выпотрошенные тела, алея свежей плотью. Кое-где висели человеческие внутренности, а на полках, высеченных в камне, лежали сердца, печени, почки и другие органы. Вдоль стен были развешаны головы, проткнутые крюком за ухо, смотрящие мутными остекленевшими глазами, высунувшие длинные языки.