Рассвет с Рыцарем-Волком
Шрифт:
— Это не было связано с магией или духами… но мой отец также научил меня тому, как я могу улучшить свою жизнь с помощью леса, — Эвандер говорит так тихо, что я почти не слышу слов. Его руки не шевелятся, но я не призываю его продолжать плетение. Я даю ему время и пространство, сосредоточившись на своих руках и ветвях. Я удивляюсь, когда он продолжает: — Мы уходили в лес, иногда на целую неделю. Казалось, он никогда не хотел туда идти — он изнурял себя рассказами о том, как это опасно. Как я должен быть осторожен. В дни, предшествующие нашим путешествиям, он часами планировал и волновался.
Эвандер тихо вздыхает и опускает руки на бока. Он наклоняет голову и смотрит на темнеющее небо, как бы предлагая свои щеки первым лучам лунного света. Я замедляю свои движения и тоже выпрямляюсь, сосредоточившись на нем.
Он действительно из тех красавцев, которые заставляют поверить в богов, потому что, несомненно, такой мужчина, как он, был создан при помощи божественного вмешательства. Невероятно и легко Эвандер обладает такой притягательной силой, которая шепчет темные соблазны, перед которыми невозможно устоять, даже если знаешь, что под ними таится опасность. И все же, при всей своей красоте, он не менее мучителен. Пелена душевной боли окутывает его, прилипая к нему, как вторая кожа. Постоянный спутник, которого я хотела бы не узнавать.
— Весь этот стресс, предшествовавший нашему походу, и все же, когда мы оказались в лесу… Отец двигался так, словно был дома. Все эти заботы, все эти страхи растаяли. Они превратились в долгие часы похода по скрытым тропам, которые, казалось, были созданы природой специально для нас. Он мог идти и идти часами, как будто пытался вернуться куда-то… — Эвандер повесил голову, покачал ею, протирая глаза. — Куда-то, чего больше не существовало.
— Из-за Конри? — осмеливаюсь спросить я.
Глаза Эвандера встречаются с моими, и он кивает.
— Конри забрал всех из моей стаи, уничтожая нас, пока не остался только я.
— Мы отомстим, — клянусь я.
— Я знаю. — Он придвигается ближе ко мне. — И я благодарю тебя за это каждым вздохом.
Я киваю и возвращаюсь к работе над убежищем. Фэйд угасает. Но в этот момент меня непреодолимо тянет к Эвандеру. Притяжение настолько сильное, что если я сейчас двинусь за ним, то могу споткнуться, упасть в его объятия и больше никогда не смогу вырваться.
Я буду рядом до тех пор, пока ты хочешь меня видеть.
Его слова, сказанные ранее, находят во мне отклик. Я медленно возвращаю взгляд к нему и вижу, что он ждет, пристально глядя на меня. Казалось, он был уверен, что я снова обращу на него внимание, если он просто проявит терпение.
Неужели будет так плохо, если я влюблюсь в него? Не только из-за необходимости бороться с чарами Конри или ради телесных удовольствий, которые мы можем доставить друг другу, но и ради самого мужчины? Я пытаюсь перевести взгляд на него и обнаруживаю, что мне легко рассматривать его как потенциального партнера. Возможно, это происходит уже несколько дней.
— Что случилось? — Он хихикает. — Ты смотришь на меня так, будто я изменил свою форму, став не волком. — Эвандер делает шаг вперед и проводит рукой по моей щеке.
Я и не заметила, как наклонила голову, чтобы посмотреть на него по-другому, пока его ладонь не коснулась моей кожи. Я благодарна
Его губы слегка приоткрываются. Эвандер делает небольшой шаг вперед, рука ложится на мое бедро — аккуратно, как будто он боится прикоснуться ко мне. Его ладонь слегка вздрагивает. Кажется, что каждый раз, когда мы расходимся, мы снова сходимся, быстрее, чем в прошлый раз. Мое сердце бешено колотится. То, как он смотрит на меня сейчас… как будто я — это все…
— Фаэлин, мне так много нужно тебе сказать. Так много ты должна знать, — хрипло шепчет он.
— У нас будет время, чтобы ты рассказал мне, когда будешь готов. — Я поднимаю руку, чтобы накрыть его ладонь, прижимая ее к своей теплой щеке. — Ты идешь со мной, помнишь?
— До тех пор, пока ты хочешь, чтобы я был рядом, — повторяет он.
— Нет такого мира, который я могла бы себе представить, где бы я не хотела этого.
— Когда ты узнаешь, кто я такой, что я сделал…
— То, что ты должен был сделать, — настаиваю я. — Чтобы выжить у Конри и в этом суровом мире, в котором ты родился.
— Если бы только этим все ограничивалось. — Он вздыхает и отпускает меня, собираясь отойти.
Я не позволяю ему. Обеими руками я удерживаю его на месте и крепко целую. Отстранившись ровно настолько, чтобы произнести слова, я шепчу:
— Перестань бояться.
— Но…
— Ты провел так много времени в страхе. Жертвуя радостью. В погоне за одним мимолетным счастьем за другим. Со мной тебе не нужно бояться. Я не уйду.
Он застонал и приник к моему рту, крепко обхватив руками мою талию. Эвандер наклоняется вперед, как будто хочет поглотить меня целиком. Я откидываюсь назад, но лишь слегка, стараясь соответствовать его внезапному пылу, хотя отчаянно этого желая.
Движущиеся руки. Сбивчивые вздохи. Затяжки на одежде и ночной холодный воздух на его голой коже, которая под моими руками покрывается мурашками. Никогда еще мне так не хотелось помочь кому-то расслабиться. Я хочу, чтобы он взял меня. Чтобы он хоть раз использовал меня для своего облегчения. С какой радостью я буду смотреть на его улыбку и осознавать, что это все из-за меня…
Эвандер протягивает руку вперед, хватая меня за зад и приподнимая. Я двигаюсь инстинктивно, понимая, чего он хочет. Мои ноги обхватывают его талию, и я прижимаюсь спиной к дереву.
Одна его рука в моих волосах. Другая ласкает мой бок, захватывая по пути грудь, а затем обхватывает бедро. Его большой палец делает круговые движения, все ближе и ближе, пока не попадает на мое самое чувствительное место. Я стону ему в рот, посасываю его язык и бьюсь бедрами о его бедра.
— Женщина. — Это слово звучит как нечто среднее между вздохом и рыком, когда он отрывает свои губы от моих и зарывается лицом в мою шею. Его зубы впиваются в мою кожу, а большой палец неустанно двигается, доводя меня до исступления. — Ты делаешь меня бездумным. Ты делаешь меня поспешным и горячим. Ты заставляешь меня хотеть так, как я никогда не хотел раньше, как я никогда не думал, что когда-нибудь захочу снова. — В его голосе звучит почти злость.