Рассвет (сборник)
Шрифт:
«На вечере будут комсомольские активисты, мои подчиненные, — размышлял секретарь. — Я должен произнести тост — инструктивную, направляющую речь. Я вскрою их ошибки, укажу на недостатки, начертаю перспективы работы на новый год».
Анатолий решил набросать тезисы речи. «Начну так: «Товарищи!.. За отчетный период…» — на этом мысли Делягина прервались. Он потер ладонью лоб — не помогло. В голову лезли вялые, расплывчатые мысли, а энергичных, руководящих слов не было.
Минут десять секретарь сидел, с серьезным видом рисуя на бумаге восклицательные знаки. Мыслей не прибавилось.
Вдруг его осеняло: он достал из стола свой доклад на районной комсомольской
«Товарищи! За отчетный период, — прочитал он и обрадовался: начало доклада совпадало с будущей речью, — райком комсомола, — не отрываясь, читал секретарь, — как ведущее звено, претворяя и руководствуясь указаниями и директивами, спущенными отделами обкомома, систематически и повседневно выполняя и успешно решая эту задачу, проявил в работе некоторые положительные моменты, заострил факты, которые способствовали выявлению явлений и недооценки важности некоторых событий…»
«Здорово! Пойдет», — с удовольствием подумал секретарь и отчеркнул абзац карандашом. Дальше он читал уже не отрываясь, отмечая абзацы и даже целые страницы.
В комнате царила тишина. Шелест бумаги становился все тише и, наконец, прекратился.
Неожиданно дверь распахнулась, и в комнате появился коренастый мужчина с большой бородой, держа за руку мальчика в белой шубке.
— А-а-а! Старый год! Прощаться пришел? — поднялся из-за стола секретарь… — Ну как, принял дела? — обратился он к мальчику.
— Какой там год… — ответил мужчина. — Три года, как я комсомолец, а билета вы мне еще не вручили… Вот уж скоро сын в комсомол вступать будет…
Секретарь понял, что ошибся, и недовольно проговорил:
— Зайдите в будущем году, там разберемся.
— А вы помните меня? — услышал он голос и обернулся. У стола стояла девушка.
— Вы из области? — мягко спросил секретарь, с улыбкой протягивая ей руку.
— Нет, из артели швейниц, но я агроном, — ответила девушка. — Полгода я прошу вас направить меня на работу в деревню. До сих пор мое заявление не разобрано.
Лицо Делягина омрачилось.
— Я руковожу кампанией в целом, мне некогда заниматься отдельными агрономами. И вообще… я занят!
— А ты как сюда попал? — спросил он входящего в кабинет заворга райкома Петю Смирнова. — На вечер разве не пойдешь?
— Стыдно идти, — с обидой ответил Петя. — Ведь из тех, кто там будет, я никого не знаю в лицо. Здесь, — Петя потряс в воздухе объемистой папкой, — собраны справки, постановления, решения, отношения, инструкции, резолюции… Весь год я сидел над ними в райкоме: писал, регистрировал, подшивал, нумеровал… и ни разу не был в комсомольских организациях. И другие райкомовцы не были. Мы оторвались от масс, стали бюрократами…
— Как? По-твоему, я тоже бюрократ? — возмутился секретарь.
Петя не ответил, бросил папку на стол.
«Бом!» — раздался вдруг металлический звук. Папка подпрыгнула, звук повторился.
Делягин вздрогнул. Били часы. Перед ним лежал доклад и лист бумаги, разрисованный восклицательными знаками.
— Над своей речью заснул! — ахнул секретарь.
Тост не получился.
Печатается по изданию: газета «Крымский комсомолец»,
Симферополь, 01.01.1954, № 1,
Соавтор — Л. Федоров
Крот и слава (басня)
Печатается по изданию:
газета «Крымский комсомолец»,
Симферополь, 23.08.1953, № 101