Рассвет

Amazerak

— Нет-нет, на границе вы не будете служить. Ваша служба продолжится здесь, и это уже на всю жизнь.

— На всю жизнь, значит…

— Освободить от должности хранителя вас может только император личным указом. Никак иначе. С другой стороны, это же по рубежам шастать постоянно. Тут вы у себя дома. А в ополчение и так и так пойдёте, коли тёмные у нас на границе появятся. Разницы никакой, кроме того, что сами командовать будете.

— Это я понимаю.

Предложение было заманчивым. Если стану хранителем, моя жизнь круто изменится и, надо сказать, не в худшую сторону. Уже не придётся в казармах жить вдали от дома, смогу больше времени буду уделять собственному делу. А раз в полгода,

если тёмные нагрянут, можно и ополчение собрать.

Поглотив энергию восьми повелителей и почти трёх десятков вождей, я стал гораздо сильнее себя прежнего из прошлой жизни. Дальше расти над собой будет очень непросто, особенно если останусь в рамках некой структуры, которая распоряжается мной по своему усмотрению. Если раньше армия мне помогала прокачиваться, то теперь связывала по рукам и ногам. Да и вообще, где-то в глубине души хотелось остепениться, перестать вести кочевнический образ жизни, мотаясь по всей Сибири.

Но были и сомнения: вдруг я своим присутствием привлеку в Первосибирск ещё больше тенебрисов? После уничтожения моего главного врага я не замечал, чтобы тёмные целенаправленно приходили за мной. Возможно, они стали меня бояться, ведь уже восемь повелителей погибли от моей руки. Должны же остальные сообразить, что со мной лучше не связываться? Но я всё равно опасался нашествия тварей. Если они продолжат упорствовать, придётся жить в Омске.

Да и не факт, что император согласится. Он когда-то намекал, что хочет отправить меня в Москву, чтобы держать у себя под рукой. Откажется ли он от этой идеи по просьбе какого-то князя из провинции, пусть и великого мастера? Вряд ли.

— Очень ответственная должность, — сказал я. — Мне надо подумать.

— Хорошо, думайте. Только не затягивайте с этим. У меня нет желания задерживаться, а то совсем ослабну.

— Дам ответ до конца недели. Надеюсь, не слишком поздно?

— Ничего, подожду. Месяц-другой, может, и протяну. Только надо ведь ещё указа императора дождаться. Имейте это в виду. А теперь, Алексей Михайлович, думаю, мы оба проголодались, поэтому приглашаю вас к столу.

Анатолий Иванович велел слугам накрыть стол в гостиной, что находилась рядом с кабинетом, и общение мы продолжили там, но касалось оно теперь по большей части службы на границе и домашних забот.

Третьяков, разумеется, знал, что прошлым летом императорское войско вышло к Енисею, знал он и о строительстве нового рубежа. В газетах об этом много писали, говорили по телевидению и радио, но меня он всё равно подробно расспросил, как там обстоят дела.

Потом мы обсудили недавнюю реформу. Большое строительство, которое государь затеял на освобождённых землях, требовало серьёзных вложений. А откуда пополнять казну? Правильно, из карманов подданных. В этому году император увеличил налог на все земли и имущество, чем вызвал недовольство аристократии. Анатолий Иванович, с одной стороны, с пониманием относился к данной инициативе, а с другой — он видел, как поборы ударили по родственникам и прочим князьям и боярам, и тоже был не в восторге.

Существовала и ещё одна проблема. Несмотря на то, что императорское войско формально освободило огромную часть Сибири, в тайге до сих пор появлялись бездны, из которых лезли тёмные твари, пусть и не такими толпами, как раньше. До начала военного похода ситуация была ясна: существовала граница, до границы живут люди, за границей — тенебрисы (конечно, иногда случались эксцессы, но в целом наблюдалась некая стабильность), а теперь всё перемешалось. Император пытался активно развивать новые территории, но простым людям там до сих пор было опасно жить. А для полной зачистки не хватало войск. И ладно были бы поля или степь, а то — сплошные леса да болота.

Не

прекращались и бои на границе. За последние полгода к енисейскому рубежу выходили два повелителя. С одним из них пришлось сражаться мне. В форте, где я служил, обстановка была трудная. Стаи существ постоянно пёрли через реку. До Нового года их количество не снижалось, и лишь в последние два месяца обстановка худо-бедно стабилизировалась. Там сейчас даже крепостей не было — только земляные укрепления, за которыми мы и прятались всю осень и зиму.

Не ослабевал натиск и на других участках. Официально об этом не говорили, но, общаясь с солдатами, мы узнавали многое, например, как тенебрисы сравняли с землёй три форта. Потом туда прибыло подкрепление и уничтожило тварей, но угроза сохранялась.

Мы с Третьяковым разговаривали до самого вечера, а потом я попрощался и уехал.

Было начало марта, но температура стояла минусовая, а огромные сугробы пока и не думали таять. Когда я вышел из особняка, большие мягкие хлопья снега падали в свете фонарей, липли на мои шинель и фуражку. Я залез в свой «Рубин», стоящий возле ворот, и поехал домой — в пустой особняк, где меня никто не ждал. Стоило побыть наедине с самим собой, хорошенько обдумать поступившее предложение. А завтра утром я планировал отправиться в Усть-Катайгинск. Были там кое-какие дела.

* * *

Усть-Катайгинск сильно преобразился за два года с момента освобождения. На месте старого города теперь находились военная база, а новый располагался западнее. Здесь выросли несколько кварталов вокруг центральной площади, ещё несколько находились в процессе строительства, появилась городская управа, а рядом возводилось здание театра.

Недавно я приобрёл здесь квартиру, поскольку иногда мне приходилось приезжать сюда по делам. А непосредственно в моих владениях мы построили базу, где проживала охрана. Моим бойцам всегда находилось, чем здесь заняться, поскольку тенебрисов в краях этих было мерено-немерено, и их постоянно требовалось истреблять. Два раза мы даже ямы закрывали. Вот только все наши усилия не спасали ситуацию. Скорее всего, в окрестностях было ещё много ям, то и дело выплёвывающих стайки тёмных существ, но поскольку находились они в непроходимой тайге, то обнаружить и запечатать их мы возможности не имели.

Но была во всём этом и положительная сторона. После того, как тьма отступила, на земле осталось разбросано огромное количество артефактов. Всю осень мои охранники таскали их из лесов, благодаря чему мне удалось немного поправить своё состояние. На зиму сделали перерыв, но близилась весна, а значит, добыча скоро возобновится.

Более того, недавно нанятые геологоразведчики обнаружили где-то здесь залежи угля. То есть передо мной маячила перспектива строительства новой шахты. А пока здесь только лес вырубали на наиболее безопасных участках. Лес шёл и на моё предприятие, и на продажу, и приносил стабильный доход.

Выехал я из Первосибирска рано утром, и к вечеру был в Усть-Катайгинске. Устал как собака, но другого способа перемещения всё равно не было. Пассажирские поезда ещё не пустили, хотя железная дорога уже имелась, штатская авиация тоже не летала.

Квартира моя находилась в одном из четырёхэтажных зданий в центре города. Все они здесь были типовыми, но среди них выделялись элитные дома, строящиеся не из бетона, а из кирпича, и имеющие просторные подъезды и лестничные клетки. В одном из таких я и приобрёл квартиру. Правда, большую часть времени здесь жил кто угодно, только не я. Иногда в ней останавливались мои служащие или те же самые геологоразведчики, а два месяца назад тут поселилась Вероника, поскольку, будучи начальницей охраны, хотела сама контролировать ситуацию.