Рассвет

Форд Ша

— Не откроешь окно, милая? Свежий воздух ночи тебя взбодрит.

Аэрилин прошла к окну, и Д’Мер отпрянула. Она скрылась в тени порога, пока Аэрилин раздвигала шторы.

— Вы не можете поговорить с советом? — прошептала Аэрилин, прислонившись к подоконнику. — Я знаю, вы не можете много… но если люди… узнают правду…

Д’Мер слушала зов скаута, так что почти не слушала Аэрилин.

— Совет? И что хорошего это…?

Она замолчала. Возникла идея, когда она подумала о замке канцлера на острове. Она не могла убежать от врагов, но могла

остановить их, если совет уйдет с пути.

— Да, я сразу отправлюсь, — пообещала Д’Мер.

— Спасибо.

Аэрилин вдохнула ночной воздух. Ее усталость сделала ее уязвимой. И было сложно не представлять ее ребенком. Она повернулась от окна и сонно прошла к кровати, и Д’Мер почти пожалела обо всем…

Почти.

ГЛАВА 24

Клетка

Элена проснулась, ругаясь.

Она глупо послушала графиню, позволила ей говорить. Нужно было разрезать ей горло и покончить с бедой. Но она попала в игру Д’Мер, которая так разозлила Элену, что та опустила защиту.

Голова болела, и сердце жалило. Она лежала в темной комнате, пытаясь сморгнуть пленку боли. Слова Д’Мер с горечью проникали в нее все глубже:

«Ранят только любимые… тебе это идет».

Элене не нравилось признавать, но графиня была права. Она всю жизнь верила, что заслужила то, что получала. Так было проще принять пытки. Она считала, что ее успокаивала мысль, что так и должно быть.

А потом это ощущение стало ее клеткой.

Д’Мер дразнила ее за дверцей, Холтан тяжело сидел сверху. Мир снаружи был темным, и ее могли ранить снова, если она выйдет. Она принимала жестокость и игры из страха. Неуверенность была засовом на дверце.

Может, она и не узнает, заслужила ли хорошее в жизни. Но она была уверена, что замок на дверце только откроет ее другой жестокости, другим пыткам. К женщинам в клетке влекло тех, кто был готов попрыгать на этой клетке. Ее боль не кончится, пока она будет считать себя сломленной.

Хотя слова графини должны были ранить ее, они ненароком убрали пелену. Теперь Элена видела, как запуталась. Она должна была забыть свою ложь. Она должна оставить клетку. Она не спасет.

И путь в неуверенности мог привести ее к Джейку.

Только когда боль притупилась, Элена удивилась, что еще жива. Графиня лишила ее сознания. Почему не добила?

Она ощупала горло, но пореза не было, и тогда она поняла: она жива, потому что графиня пришла не за ней.

Может…

Аэрилин.

Элена вскочила, щурясь, когда боль всколыхнулась в голове и ударила по глазам. Коридор накренился, она старалась не упасть. Когда она добралась до кровати Аэрилин, она смогла сосредоточиться.

Но не надолго.

— Аэрилин?

Она лежала в темной комнате поверх простыней, не двигаясь. Элена прижала ухо к груди Аэрилин и услышала медленное биение сердца. Но она

не дрогнула, даже когда Элена затрясла ее.

Графиня снова опоила ее. Она предпочитала усыплять Аэрилин, а не говорить с ней. Но зачем приходить сюда, если не ради этого разговора? Если не ради убийства Элены? Почему она оставалась так близко к замку?

Элена поняла за годы, что графиня ничего не делала без цели. Порой смысл не был заметен, пока не упадет молот, но она знала, что нужно присмотреться.

Окно было приоткрыто. Ветерок влетал, пока Элена думала, и он отвлек ее. Она подошла, чтобы закрыть окно, но странный звук привлек ее внимание.

Тяжелые шаги по траве, хруст веток и камней. Звук армии, что не скрывалась. И шла к ним.

Элена сосредоточилась, но тени сосен были слишком темными. Она видела, впрочем, по движению теней, что к ним идет большая компания людей.

Дом Гаррона почти не был защищен. Пара наемников оставалась в доме, но большая часть была в деревне внизу. Элена не могла сразить всех одна. Нужна была идея.

Может, удастся спугнуть их.

Лук Аэрилин стоял в углу комнаты между колчанов. Элена схватила колчан с взрывающимися стрелами и закинула на плечо. Магия в нем была сильна, проникала через ее броню. Ее кожа оживала, зудела и протестовала с каждым движением.

Элена никогда не стреляла из лука. Она ненавидела луки, прицелы, шаги, которые нужно отмерять, чтобы стрела долетела. Она не любила возможность, что даже в идеальных условиях одна помеха может сбить стрелу с курса.

Она предпочитала вес чего-то более предсказуемого.

Ее пальцы сжались, когда она потянулась за стрелой. Воспоминания о Джейке затопили ее, пока она готовила лук. Она ощущала его в заклинании, видела его перед глазами. Она так сосредоточилась на нем, что сила дрогнула на миг, и стрела сорвалась.

Она не долетела до цели. Она вонзилась в сосну за окном и взорвалась. Огонь быстро охватил дерево, подгоняемый его смолой. Кусок уже был отломан у основания, только ждал, пока огонь ослабит его.

Элена услышала стон дерева, ветви приближались. Она повесила лук на плечи и подхватила Аэрилин. Коридор проносился от ее бега. Она думала, что была готова к тому, что дерево упадет, но удар потряс ее.

Двери распахнулись. Люди выбежали при виде огня, поглощающего пол за ними. Элена знала, что они побегут к входной двери, и она хотела опередить их.

Она прижимала Аэрилин к груди, пока бежала по лестнице. Горацио вышел из комнаты с дикими глазами и черпаком в руках.

— Что за шум? Что происходит?

— Дом горит, на нас напали, — крикнула Элена, пробегая мимо. — За мной, если хотите жить!

Она бросилась плечом на дверь и сломала засов. Повар задыхался и выругался, увидев толпу снаружи.

Темные фигуры тихо стояли перед ними, слабо озаренные огнем на доме. Они стояли так неподвижно, что Элена почти не видела их. Некоторые тени были размером с людей, некоторые больше. Напоминали… великанов.