Рассвет
Шрифт:
Дни на Родине тянулись дольше, чем где-либо, и у Каэла быстро закончились дела.
Он на пару часов понял, как сделать из шкуры старого козла кожу. Он шепнул в руки жар и работал, пока кожа не засохла. Он сделал штаны, и одна штанина была длиннее другой. Но попытка была неплохой. Он был рад, что снял грязную одежду и тяжелую броню.
Он не помнил, что загрязнило его одежду, зачем у него тяжелая броня. Его воспоминания были в тумане. Голова болела, когда он пытался разглядеть их, и он оставил попытки.
Он
Горы и долины тянулись вдаль, и Каэл начал задумываться, соприкасались ли они с берегами другого моря, что было далеко на севере, и его волны были под коркой льда. Но, хотя глаза не могли найти края, он не мог увидеть все чудеса Родины.
У драконов было слишком много правил.
Килэй почти весь день охотилась или летала. Порой она брала Каэла с собой, но чаще всего — нет. Он не знал, что она делает, что он не может участвовать в этом, и когда он спрашивал, она хмурилась и говорила, что ее задание ей нужно выполнить самой.
Его злило, что он не мог помочь. Но отсутствие Килэй означало и то, что Каэл оставался на берегу один под давящим взглядом Руа.
У дракона был огромный список запретов для Каэла. Он ругал за то, что Каэл уходил далеко на суше, подбирался близко к морям. И его ругали, если он уходил из виду.
В этот день после душной ночи Каэл забрался на холм, где росли деревья, пытаясь устроиться удобнее. Он не знал, сколько времени займет задание Килэй, но был уверен, что не проведет еще одну ночь в росе на земле.
Руа лежал на краю холма, пока он искал. Дракон грелся на солнце. Его чешуя потемнела от света, словно он высушил красный до черного. Дракон лежал неподвижно, словно уснул. Но как только Каэл нашел неплохое место для начала, глаза Руа открылись.
Он вскинул голову к деревьям, ноздри с паром оказались у груди Каэла.
«Я знаю, что ты делаешь, человек. Это мои земли, и я не дам тебе построить тут свое гнездо. Ваши дома не так красивы, как деревья, это гадкие квадраты с острыми вершинами.
— А если крыша будет скругленной? — сказал Каэл, отвернувшись от жара дыхания Руа.
Дракон не заметил, как Каэл отодвинулся от него. Он подвинулся, прижимая морду к щеке Каэла.
«Нет. Невежливо строить гнездо на чужой земле. Это значит, что я порвал бы тебе горло, будь ты драконом. Ты остаешься тут, потому что я щедрый».
— А не ушел я потому, что у меня нет крыльев, — буркнул Каэл. Пот собирался на его груди, волосы прилипли к голове.
Он задержал дыхание, когда Руа сказал:
«Хмм, будь у тебя крылья, они были бы маленькими и не обогнали меня, — он отвел взгляд и зашептал. — Почему у людей нет крыльев? У вас есть ноги других существ, а ваши ноги ужасно хрупкие. Вас, наверное, всегда преследуют и съедают, но все же вас так много».
Каэл о
— Наверное, мы ужасные на вкус.
Смех Руа сбил его с ног. Он не успел сесть, дракон прижал его головой к земле.
«Мама говорила, что люди ядовиты. Это так? — прохрипел он, щуря глаза. — Ты ядовитый?».
— Да. Очень, — быстро сказал он. — Один укус тебя убьет.
«Ты даже не укусишь… — через миг Руа вздохнул. — Но ты не стоишь боли в животе. Никаких гнезд, человек. Если не хочешь дождя, спи под деревьями, и земля теплая, не замерзнешь».
Земля тут была странно теплая. Каэл часто лежал без сна, пока Килэй спала рядом с ним, и ощущал течение жара. Казалось, земля была живой, и горы были ее шипами, холмы — плотью, а гора в центре — головой.
Если так и было, то огни под землей были пульсом острова. Ритм был уверенным, тепло — глубоким. Но он все еще не понимал, почему они должны спать открыто.
Он хотел возразить, но Руа поднял голову и повернул ее на юг. Он смотрел долго, и Каэлу стало любопытно. Дерево рядом было с низко склоненными ветками, и он быстро забрался на них.
Долина раскинулась перед ним. Высокая трава раскачивалась под ледяным ветром, как перья жуткой птицы на холоде. И только большая круглая часть травы не двигалась — участок под телом сияющего лилового дракона.
Этот дракон был чуть меньше Руа. Его тело было длинным и тонким, рога торчали вперед из головы. Шипы на его голове были мелкими, на концах напоминали иглы.
Голос Руа загремел над деревьями, доносясь до долины внизу. Лиловый дракон поднял голову и ответил мягче.
Каэл не успел спросить, Руа прижался влажным носом к его колену, так грубо, что тот чуть не упал с ветки.
«Как только половинка доделает то, что мы попросили, вы покинете Родину. И больше не вернетесь».
Каэл был не против. Он не хотел жить там, где его заставляли проводить ночи на траве. Но ему было любопытно.
— О чем вы попросили Килэй? И кто «мы»?
«Я не могу сказать, что ее попросили сделать. Она попросила скрыть это, я так и сделаю».
Каэл с трудом сохранил голос ровным.
— Да, она любит тайны, сама потом от них страдает. Она печальна, — он увидел в глазах дракона неуверенность. — Я никогда не видел ее такой несчастной. Я хочу помочь.
Килэй была сама не своя, и это тревожило его сильнее, чем правила Руа. Не в ее стиле было пропадать весь день. Она возвращалась и не смотрела на него, ему в глаза, не касалась его. И когда он пытался дотронуться, она пятилась, словно из его пальцев росли шипы.
Одной из ночей между ними появилась полоска земли. Теперь она была шириной с ладонь. Он не был уверен, что она возвращалась бы к нему, если бы Руа не запрещал летать по ночам. Каэл думал, что она страдает, но ему было еще хуже. Он не знал, что делать.