Рассвет
Шрифт:
Лаура положила листок на колени. В саду каркнула ворона, тявкнул щенок. Двое на веранде словно застыли в молчании.
Наконец, Лаура очнулась и сказала:
— Это все. Там еще только подпись.
— Френсис Элкот. Так это был
— Он жил в этом доме за оградой.
— Ты часто вспоминаешь о нем?
— Редко. Это — зажившая рана. Правда, после того, как я тебя встретила, — ты не обидишься? — Я вспоминаю его со странным чувством, что ты на него похож.
— Ты забыла, что уже говорила мне об этом. Но ты не рассказывала мне, почему вы расстались.
— Очень просто. Он от меня отказался.
— Вот глупец! Я бы ради тебя от выборов отказался. От чего угодно. Ты мне веришь? Веришь?
Она посмотрела на него. Сумерки за окном сгущались, но она увидела в его взгляде тревогу.
— Верю, Ральф.
— Какая трагедия! Минутный порыв — и тяжкое бремя вины на всю жизнь…
— Да, хотя в его жизни была слава, успехи в науке, заслуженное уважение…
— Как воспримут этот рассказ Артур и Маргарет?
— Я уже рассказала им. И Тому. Они изумляются странности переплетения людских судеб, но считают, что лучше знать все, как было, хоть и нельзя ничего изменить. Маргарет сказала: «Теперь отдохнем от наших бед и постараемся забыть».
— Она — сама доброта, — заметил Ральф.
— Да, — согласилась Лаура, — если бы она не была такой, все сложилось бы иначе. Они без ума от Тимми. Хотят свозить его в Вашингтон, показать Капитолий
— Она все еще беспокоится, не думаешь ли ты, что они пытались оторвать от тебя Тома. И просила сказать, что этого никогда не было.
— Она и мне говорила. И я рада, что это так, Ральф. Я ведь не ангел, и мне трудно было бы примириться с уходом Тома. Но теперь я спокойна. Я дружна с ними, даже пригласила их праздновать Рождество.
— Они придут?
— Конечно. А мы все пойдем к ним на еврейскую Пасху. Говорят, очень красивый праздник.
— Да, замечательный. Я у них давно уже бываю на Пасху.
Упали первые капли дождя, и Лаура сказала:
— Сейчас польет. Я срежу розы, а то их прибьет ливнем.
Она срезала десяток поздних темно-красных роз и, прижав к лицу охапку, вдыхала их горьковатый запах.
— Я не хочу больше расставаться с тобой, — сказал он. — Когда мы поженимся?
— А соблюдение приличий? — поддразнила она. — Тети скажут: «Надо соблюсти подобающий срок».
— Завтра?
Оба рассмеялись.
— В следующем месяце, — сказала Лаура, — когда Том приедет на каникулы.
— А как он к этому отнесется?
— О, я думаю, он уже сдался.
— Он хороший парень. Я уже говорил это пару-тройку раз, но хочу повторить.
Они сидели рядом, Лаура — с цветами на коленях. Темнело, ветерок шуршал сухой листвой, еще не совсем опавшей с деревьев.
Ральф тронул струны гитары и начал брать задумчивые аккорды.