Рассветники
Шрифт:
Да, богатства цивилизации способны прокормить все население планеты, однако та же экономика против: а зачем кормить, если не работают, а только создают проблемы? Одно дело кормить вышедших на пенсию после какой-то работы, но кормить тех, кто от рождения и до старости не трудился ни одного дня, а только ломал оборудование, обрывал провода, а потом бросал камни в следящие видеокамеры?
Меры по сокращению населения были приняты не сразу, сперва дали увидеть и понять абсурдность ситуации, когда в мире работают около шести миллионов человек, а кормят своим трудом шесть миллиардов,
Неисправимых уголовников не отправляли в закрытые тюрьмы шить рукавицы, те никому не нужны, глупо и просто так держать абсолютно никому не нужных существ, добровольно покинувших человеческое общество с его строгими законами. Захотел выйти – выходи! Совсем.
Как только это дошло и до самых тупых, преступления практически прекратились. Одно дело украсть кошелек и сесть на две недели в тюрьму, другое – вообще исчезнуть из этого мира, однако же и это не помогло. Экономика властно диктовала, что излишнее население потому так и называется, что оно излишнее.
А излишки следует убрать…
Да, права, но почему-то мне так горько и тошно от такой правоты, и я все равно хочу ребенка, хочу учить его ходить, разговаривать, играть с ним… Животный атавизм? Все звери играют с детьми, Энн права, однако что-то я забиоконился совсем, не могу отказаться от этой несовременной идеи…
Когда утром я пришел в лабораторию, Вертиков и Люцифер настолько увлеченно обсуждали вкусовые достоинства бордо и бургундского, что даже не заметили моего появления. А когда заметили, уже поздно бросаться к столам и имитировать бурную деятельность, продолжили треп, косясь в мою сторону опасливо.
От нас в двух кварталах расположилась Всемирная Выставка Кулинарных Достижений, уже вручены двенадцать золотых медалей, двадцать четыре серебряных и тридцать шесть бронзовых, а также вручено несметное количество дипломов, но главные конкурсы пройдут сегодня, а вручение наград за высшие достижения будут завтра, транслироваться будут по всем телеканалам мира, во многих фирмах и госпредприятиях этот день объявлен выходным.
Кириченко морщился, кривился, Вертиков сердито заметил, что все здоровые люди радуются красоте и изобилию пищи, а у него, наверное, больной желудок…
Кириченко окрысился:
– Зато у меня здоровый мозг!
– И у меня здоровый…
Кириченко изумился:
– Как он может быть здоровым, если тебя интересуют эти рецепты? Да нормальный мужчина вообще не обращает внимание на то, что жрет!
Вертиков возразил с неудовольствием:
– Прошли те голодные времена.
– Дело в голоде? – спросил Кириченко раздраженно. – Дело в мозгах! Вернее, в отсутствии оных. У тех, кого интересуют ингредиенты сациварикуку или маджосерукака, мозгов вообще нет. Или не больше, чем у бабочки. Красивой, нарядной… вон как наш Урланис, и такой же умной. Мужчина должен заниматься наукой, политикой, бизнесом, религией, должен ломать или строить, но если он начинает смаковать какую-то особым образом приготовленную лягушку в редком соусе, секрет которого фирмы держат в
Он задохнулся от длинной фразы, не сумев выговорить ее на одном дыхании, и Вертиков вставил ехидно:
– Ну да, мужчина должен, мужчина обязан… У нас, кстати, равноправие полов уже сотню лет с хвостиком.
Неожиданно подал голос редко встревающий в офисные споры Корнилов:
– Мужчины, вообще-то, могут больше, потому с них спрос выше. Я вот выгуливаю своего Рекса, он все столбики проверяет, так они переговариваются друг с другом. Но только мужики!.. Бабы этого языка не понимают, они оставляют лужи где попало.
Вертиков не врубился с ходу, спросил сердито:
– И что?
– Мужчины умнее, – заявил Кириченко тяжеловесно. – Думаю, сперва разумными стали самцы, они и создали первобытно-общинное общество. А женщины в нем много тысяч лет были сперва простыми животными, пока не научились обезьянничать мужчин. Так чему-то и научились.
Вертиков завопил, указывая на него пальцем:
– Люди, плюйте на него! Женоненавистник!
Кириченко сказал мирно:
– Я? Ну, женщин я весьма люблю… Я к тому, что все придумывают мужчины. И первыми от мужчин обучаются опять же мужчины. Вот скажите, почему нигде в мире до сих пор нет ни одной женщины программистки? А мне бы так хотелось хоть одну в нашем офисе…
Он мечтательно заулыбался, Вертиков в испуге отшатнулся:
– Ты что? Если и появится такая, то первые будут такими уродинами…
Я сказал строго:
– Эй-эй, кончайте треп. Начали с рецептов, перешли на женщин…
Кириченко ответил со вздохом:
– Шеф, а когда было иначе? Все дороги ведут к женщинам. Пусть даже латексным… А что насчет жратвы, то чем лучше человек разбирается во вкусовых качествах вина или какого-то салата, тем он ближе к обезьяне и дальше от сингуляра.
Распахнулась дверь, Люцифер ввел подвижного молодого парня с быстрыми глазами, так и стреляющими по сторонам, будто мечтает украсть все со столов, а потом и сами столы, за ними вдвинулись еще двое, обвешанные аппаратурой.
Он сказал бодро:
– Шеф, вот ребята из Рен-ТВ, вы вчера договаривались о встрече!
Я мысленно хлопнул себя по лбу, но дружелюбно заулыбался и быстро пошел навстречу.
– Здравствуйте! Все в порядке, располагайтесь. У нас не слишком просторно, однако поместитесь… Аппаратура у вас какая-то уникальная, да? Сейчас все помещается в спичечный коробок…
Парень поморщился:
– То любители, а мы – профессионалы. Нас должны узнавать издали. Меня зовут Адольф Арцишевский, я старший ведущий, а это операторы. Где мы можем поговорить?
– Можно у меня в кабинете, – предложил я, – но там совсем тесно. Можно здесь…
– Лучше здесь, – решил он. – Володя, поставь экран! Семен, дай свет на Григория… Григорий, можете сесть вот сюда ко мне лицом?.. Благодарю. Я буду задавать вопросы, но сперва вы в непринужденной манере расскажете, что именно вы открыли или собираетесь открыть, а то нам намекнули, что у вас материал будет точно любопытный, а мы обычно ищем сенсации не там, где они есть…