Рассветы над Вавилоном
Шрифт:
Карина назвала адрес, и таксист, ловко вбив его в свой компьютер, продолжил полет в сторону Финского залива. В итоге через двадцать минут компания выгрузилась из аэрокара на мелкий гравий дороги рядом с высоким темно-зеленым забором и такими же откатными воротами. Лето в этом году выдалось очень жарким, а сегодняшний день уже с утра бил всяческие рекорды: температура приближалась к тридцати пяти. Буров, прикоснувшись ладонью к воротам, тут же отдернул ее: металл ограждения уже был обжигающе горяч. Давид оглянулся к Карине.
– У тебя ключи-то есть?
– Ребята, я еще нужен? – вмешался
Давид задумался и ответил через несколько секунд:
– Подожди пока, друг любезный.
Карина подошла к воротам и нажала едва заметную маленькую кнопочку справа. Через минуту механизм пришел в действие, а Карина пояснила:
– Открываются либо с пульта, либо из машины, когда подъезжаешь. Но я с собой пульт не стала брать. Дома всегда кто-нибудь есть. Даже если папа уехал, откроют либо управляющая Роза, либо папин помощник – Кирилл Августин Тирий.
– Кирилл Августин Тирий? – переспросил Давид.
– Да. Урожденный Кирилл Тустин. Он увлекается историей Римской империи, увлекается так сильно, что сходил и поменял себе имя.
Ворота полностью открылись, и компания проникла внутрь. Давид в свое время много контактировал с Фатаховым, но дома у него никогда не был, поэтому сейчас с интересом рассматривал трехэтажный особняк, построенный в стиле русской загородной усадьбы. Перед входом в здание стоял внешне молодой парень, одетый в спецовку цвета хаки. На его бледном интеллигентном лице ярко вырисовывались темно-синие пятна под глазами, говорившие о том, что их обладатель не очень хорошо выспался или вовсе не спал всю ночь. Буров, находившийся в авангарде отряда, первым подошел к парню и представился, протянув руку:
– Давид.
– Кирилл Августин Тирий, – устало проговорил помощник.
– Папа в офисе, что ли? – улыбнулась ему Карина.
Помощник Фатахова, нахмурившись, нервно посмотрел на Давида. Потом начал говорить, тщательно подбирая слова:
– Карина, Гариф Зарифович в больнице. В частной клинике на Суворовском. Его туда вчера из офиса увезли. В бессознательном состоянии. Ни диагноза, ничего пока нет. Кое-кто из его охраны думает, что покушение. Врачи подозревают инсульт. Но все неточно. Тете твоей сообщили. Она сказала, быстро не сможет приехать…
Карина, открыв рот и округлив глаза, слушала Кирилла Августина, а Буров, повернувшись к Вале и Глебу, приказал им:
– Быстро в машину!
Затем обратился к Кириллу.
– Во сколько это произошло? – спросил Буров, разглядывая синяки парня.
– Между четырьмя и пятью вечера.
– Кто из службы безопасности считает возможной версию покушения?
– Рейнгольд.
– Артур?
– Да.
– Карина, все, в машину.
Буров взял ее под локоть и потащил назад к открытым воротам. Она не сопротивлялась, находясь в состоянии абсолютного непонимания происходящего.
– Вы куда? – крикнул Кирилл, но ответом ему стали стремительно удалявшиеся спины.
– А мама твоя где? – спросил у Карины Буров, усаживаясь обратно в аэротакси.
Карина молчала. Спустя минуту за нее ответила Валя:
– Они разведены с ее папой. Она ее даже не помнит. Ничего, что я?
– Куда едем-то? – обреченно выдохнул пилот.
– Куда едем-то… –
Подумав пару секунд, Буров назвал адрес. Пилот так же быстро, как и в прошлый раз, внес его себе в бортовой компьютер и, включив автоматическое управление, спокойно наблюдал за людьми в салоне.
– А что это за адрес? – поинтересовалась Валя.
Реакции не последовало, поэтому подождав немного, Валентина повторила заход, уже чуть более конкретно:
– Это ваше жилище?
– Нет, – ответил Буров, – ко мне в текущей ситуации лучше не соваться.
– Куда же мы летим?
– В квартиру моей бывшей жены, – тихо проговорил Давид.
– Она нас пустит? – не отставала Валя.
– Ее там не будет. Она в Москве живет. У меня есть ключи. Разрешила оставить.
Буров, усмехаясь, посмотрел на Валентину и неожиданно добавил:
– У нее на балконе растет супердорогая плодоносящая пальма, выращенная где-то на Карибах.
– И что? – не поняла девушка.
– Ты умеешь поливать супердорогие плодоносящие пальмы, выращенные где-то на Карибах?
– Мне кажется, это не очень сложно, – произнесла Валя, – для человека, только что поступившего в одно из самых престижных высших учебных заведений страны.
– Но не на аграрный факультет же, – продолжал пустую болтовню Давид, стараясь вывести девчонок из напряжения возникшей ситуации.
Тут в дело вмешался Глеб, спросив у Бурова:
– Вы разве не поедете в офис? К тому секьюрити, который что-то подозревает?
– Глеб, не стоит засыпать меня вопросами. Я же сказал: мы едем в квартиру к моей бывшей жене Елизавете, женщине столь красивой, сколь и умной…
– Все сожалеете? – перебила его Валентина.
– Нисколько, милая. А то, что она подала на развод, лишь подтверждает верность второй части моего высказывания.
– Умная, – буркнул Глеб.
– Да, Глеб. А Артуру, кстати, я уже написал и очень попросил заглянуть в то место, куда мы, собственно говоря, и приедем через каких-нибудь десять – пятнадцать минут.
И действительно, через пятнадцать минут таксист пошел на плавное снижение, а еще через минуту аккуратно посадил машину на крышу высоченного жилого комплекса. Буров, а за ним и его молодые попутчики выбрались из такси и, спасаясь от сильнейшего ветра, друг за дружкой быстро устремились к входу в здание. Давид шел первым, и его мимика говорила лишь о недовольстве порывами воздуха, бившими прямо в лицо. Валентина бежала за ним и, улыбаясь чему-то, щурилась от того же самого. За ней следовал Глеб, и на лице его читались напряжение и глубокая задумчивость. Карина же, замыкавшая отряд, бледная и расстроенная, угрюмо смотрела в спину студенту. Через несколько секунд группа исчезла внутри огромного кондоминиума, затем, миновав большой красивый холл, на лифте спустилась вниз и оказалась в маленькой, но уютной квартире – сразу и не определишь, что жилец приезжает сюда нечасто. Квартира делилась на три зоны: кухонную, гостиную и спальную; вход во все эти зоны осуществлялся из общего, достаточно широкого коридора, по стенам которого были размещены различные встроенные шкафы. Давид усадил Карину на диван в гостиной, а Валю и Глеба отправил на кухню с репликой: