Рассыпала снег ночь
Шрифт:
— У себя? — он кивнул головой в сторону закрытой Двери кабинета.
— Максим Эдуардович уехал в филиал и будет только завтра, — по-деловому выдала я.
Подобная сцена повторилась раз пять. Уже прошло полчаса, а я по-прежнему была одна. Интересно, сколько времени надо, чтобы накуриться? Я запустила в печать теперь уже Пашкины рефераты и снова крутанулась на стуле. Покосилась на закрытую дверь напротив входа. Вот когда-нибудь у меня тоже будет свой кабинет. И секретарша. А лучше секретарь, так солиднее. Про нас, конечно
В своих мечтах я уже подписывала очень выгодный договор с японской делегацией, когда дверь снова открылась. Не поднимая глаз от компьютера, я заученно отрапортовала:
— Максима Эдуардовича нет и сегодня уже не будет.
— А где он? — поинтересовался посетитель.
— Уехал в филиал, — я все-таки высунулась из-за монитора.
Вошедшему мужчине было около двадцати семи лет. Будь тут Ирка, она бы непременно выдала: «Стильненько!» Стального цвета костюм под коротким черным пальто, начищенные ботинки. Интересно, как он умудрился их не запачкать? От разглядывания обуви меня отвлек очередной вопрос:
— А зачем он уехал в филиал?
Блин, ну надо же, какой настырный! Я впервые встретилась с неизвестным глазами, и мне почему-то стало жутко. Я не знаю, что именно меня в нем напугало. На маньяка он был не похож. Темно-русые волосы, правильные черты лица, разбавленные слегка ироничной улыбкой, — в общем-то, ничего особо примечательного.
— По делам, — спохватившись, ответила я.
Посетитель положил папку с какими-то документами, которую до этого держал в руках, ко мне на стол и, расстегивая пальто, невзначай поинтересовался:
— А вы новенькая? Вроде бы раньше другая секретарша была.
— А ее уволили, — я складывала в стопочки распечатанную макулатуру.
— Уволили? — он слегка удивленно поднял брови. — А за что?
— За некомпетентность, — я пожала плечами.
— И правильно, — незнакомец хмыкнул, — давно пора, — он подошел к окну и, сдвинув жалюзи, открыл его. Мгновенно промозглый октябрьский ветер швырнул в комнату порцию снежной крупы. Опять снег. Видимо, решил повторить свой ночной подвиг.
Посетитель между тем, продолжая хозяйничать, достал из кармана пачку сигарет и явно дорогую зажигалку.
— Здесь вообще-то нельзя курить, — я нахмурилась.
— Я думаю, Максим Эдуардович меня простит, — он одарил меня очередной насмешливой улыбкой, отвернулся к открытому окну.
К порывам наглого сквозняка примешался сигаретный дым. Странно, но он не пах той гадостью, которой обычно «благоухали» Ирка с Пашкой. Это походило на запах спелых вишен и нагретой летним солнцем древесной коры.
— Давно вы тут работаете? — незнакомец обернулся ко мне.
— Не очень, — я старательно выдерживала его взгляд, хотя почему-то панически захотелось спрятаться
— И как? Нравится? А то говорят, Толмачев — лютый тип.
— Ну, не без этого, — мысленно проклиная своих друзей, которые все никак не могли накуриться, я распихивала распечатанные доклады по мультифорам.
Видимо, мои гневные мысли все же были услышаны, потому что в коридоре послышался знакомый Пашкин гогот. И буквально через полминуты вся укуренная компания ввалилась в приемную.
— Лерка, ну чего, ты закончила? — с порога поинтересовалась Ира.
— Ага, — рассеянно ответила я, наблюдая, как вытянулось лицо Ленусика и как от чего-то побледнел Никита.
— М-максим Эдуардович, — запнувшись, выдала блондинка, — я могу все объяснить.
Растерявшись лишь на мгновение, я поспешно ретировалась из-за стола и юркнула за Пашку. Впрочем, нашу «макулатуру» я прихватить с собой не забыла.
— Ну попробуй, — неизвестный посетитель, резко обретший свое имя, выкинул окурок в окно.
Никита выразительно глянул на Пашку, и наша студенческая троица бочком попятилась к двери.
— Мы пойдем, — выдав напоследок вежливую улыбку, Берсенев-младший первым юркнул в спасительный коридор.
— Максим Эдуардович, приятно было познакомиться, — Ирку, похоже, эта ситуация вообще не напрягала. И о собственной выгоде она не забывала никогда.
Я буквально выпихнула ее из приемной. И только тут сообразила, что флешка так и осталась в секретарском системнике. Робко обернулась. Пересечь обратно комнату под взглядом явно жаждущего крови начальника было смерти подобно. Видимо, все мои метания красноречиво отразились на моем лице. Стоящий у окна, скрестив на груди руки, Максим Эдуардович не без иронии поинтересовался:
— Что-то забыла?
Безумно хотелось мотнуть головой и удрать поскорее отсюда, но жадность взяла верх. Провожаемая убийственным взглядом Ленусика, в акустическом сопровождении нервного сопения Никиты я бодренько так вернулась за стол, выдернула несчастный гаджет и ретировалась из приемной, так ни разу не оглянувшись.
Друзья ждали меня на улице.
— Правильно говорят, доброта наказуема, — Пашка уже успел у кого-то стрельнуть сигарету и теперь благоухал, как пепельница. — Чую, хана брательнику и тем более Ленке.
— Ну да, нехорошо, конечно, получилось, — с досадой пробормотала я.
— А этот Максим ничего такой, — Ирка поправила фиолетовый шарфик и выудила из сумочки зеркальце. — Интересно, как он смотрит на то, чтобы поспонсировать одну симпатичную студенточку? — она подмигнула своему отражению.
— Вернись и спроси, — я подняла воротник пальто, смутно надеясь, что это хоть как-то защитит от промозглой погоды.
Небо продолжало швыряться снежной крупой. Стараясь не промочить в асфальтовой сырости ботинки, я первая поспешила к остановке.