Растревоженный эфир

Шоу Ирвин

Они сели. Китти уселась на диван рядом с мужем, держа его за руку.

— И как в это светлое утро идут дела в Верхнем Манхэттене? — спросил Арчер.

— Наперекосяк, — ответила Нэнси. — Дети не пошли в школу, а няня уволилась…

— А что случилось? Они заболели?

— Нет, — ответила Нэнси. На ней была маленькая шляпка с вуалеткой, скопированная со шляпы тореадора, и выглядела Нэнси очень элегантно, словно собралась на ленч в модный ресторан. — Наши звонки начались рано. В половине шестого утра. И пошли с периодичностью в пятнадцать минут. Я попросила Вика связаться с телефонной компанией и попросить отключить наш

номер, но он говорит, что хочет знать мнение своих слушателей. Стоит у телефона, хихикает и обзывает тех, кто звонит.

— А ведь это идея, — покивал Арчер. — Техника антитеррора. Говорить им, что нас они не обманут, они такие же жидолюбы.

— Люди обезумели. — Нэнси покачала головой. — Устраивать такое только потому, что ты пошел на похороны. А Вик даже не ходил.

— Дело не в похоронах, девочка, — тихо ответил Арчер. — И люди не обезумели. Они просто ужасны.

— И эта отвратительная газетенка. — Нэнси вздохнула. — Ты видел утренний выпуск?

Арчер покачал головой.

— На этой неделе я принял решение. Не читать ничего, что написано позже восемнадцатого века.

— Я видела, — вставила Китти. — Этого писаку надо посадить в тюрьму.

Арчер улыбнулся, похлопал жену по руке. Милая, наивная Китти, она все еще думает, что живет в мире, где можно вызвать полицию.

— Кто-то прислал экземпляр мисс Талли, нашей няне, — продолжала Нэнси. — Так няня пришла ко мне и сказала, что увольняется. Не останется даже до вечера. Она прожила у нас пять лет и плакала, прощаясь с мальчиками, но твердо заявила, что не может находиться в доме мужчины, который является врагом церкви. Она очень набожная. Дети подняли страшный рев, а няне едва хватило пяти носовых платков, чтобы вытереть свои слезы, но она даже не взяла двухнедельного жалованья, которое предложил ей Вик в качестве выходного пособия. Она сказала, что это грязные деньги. Так что в детской у нас сейчас весело. — Нэнси помрачнела. — От вас я поеду в агентство, чтобы побеседовать с кандидатками на место няни. Надеюсь, они будут менее политизированы. В общем, сегодня мы решили не вести детей в школу. Я боялась, что кто-нибудь их обидит. Вик говорит, волноваться не о чем, ничего с ними не случится, но я чувствую, что сегодня дома детям будет лучше. Должна признаться, я не могу воспринимать эти звонки так же спокойно, как Вик. Эти люди… — Она замялась. — Они сумасшедшие.

— Я уверена, что-то можно сделать, — стояла на своем Китти. — Даже если придется обратиться к мэру. Никто не имеет права звонить в дом совершенно незнакомому человеку и обзывать его всякими словами… Ты и представить себе не можешь, Клем… — Китти повернулась к Арчеру, ее губы задрожали, — как они меня только не обзывали, узнав, что я — миссис Арчер.

— С этого момента к телефону не подходи. — Арчер вновь погладил Китти по руке. — Трубку буду брать я или Глория. — Он улыбнулся. — Глории я скажу, что она может не стесняться, говорить все, что ей вздумается. И они крепко подумают, прежде чем позвонить второй раз.

— Я думаю, мы должны переехать, — предложила Китти. — В деревню. Подальше от телефонов. Подальше от этих ужасных людей. Клемент… — В голосе Китти слышалась мольба. — Давай завтра сядем в машину Вика, поедем в Коннектикут, найдем маленький отель или даже дом. Сейчас не сезон, так что платить придется сущие гроши.

— Ты забываешь про один пустячок, дорогая. Я работаю. — Арчер почувствовал

укол вины, потому что идея показалась ему очень уж привлекательной.

— Ты мог бы приезжать по четвергам. Даже два или три раза в неделю. А остальное время мы могли бы отдыхать и не думать об этом кошмаре. Ты выглядишь очень усталым, Клемент, и плохо спишь. Я слышу, как ты всю ночь ворочаешься и стонешь во сне.

— Вик может сейчас пожить на природе, — подала голос Нэнси. — Вчера его выставили из «Театра Гриффита». — Речь шла о второй программе, в которой Эррес работал на постоянной основе. — И за три недели ему ни разу не предлагали новой работы.

— Посмотрим, — ответил Арчер. — Может, завтра все придет в норму.

В кабинет вошла Глория.

— Миз Арчер, пришел человек из прачечной. Ждет на кухне. Утверждает, что дыры на занавесках — не его вина. Хочет поговорить с вами.

Китти тяжело поднялась.

— Хорошо, я с ним поговорю.

Нэнси и Арчер наблюдали, как Китти с трудом ковыляет вслед за Глорией. Арчер задумчиво погладил лысину. Нэнси достала сигарету, откинула вуалетку, закурила.

— Жалеете, что приехали в Большой Город, профессор? Вас вновь потянуло к простой, незатейливой академической жизни?

Арчер устало улыбнулся.

— Насколько мне известно, во многих колледжах тоже есть телефоны.

— Ты сегодня пойдешь на собрание в «Сент-Реджисе»? — спросила Нэнси, листая страницы журнала и не глядя на Арчера.

— Скорее да, чем нет, — после паузы ответил он.

— Собираешься выступить?

Арчер кивнул:

— По просьбам общественности.

— И что ты им скажешь?

Арчер пожал плечами.

— Кто знает? Наверное, поделюсь с ними прописными истинами. Думаю, то же самое будут говорить и остальные. Свобода мнений, никакой цензуры, нет обвинениям и давлению со стороны. Скучновато, но что еще можно сказать? Как мне представляется, главное не в том, что ты скажешь, а в том, что ты придешь туда. — Он подошел к столу, начал набивать трубку. Нэнси поднялась, бросила журнал, аккуратно оправила юбку. Арчер с удовольствием наблюдал за ней. Сегодня она выглядела очень мило, не такой измученной, как в день спектакля Джейн.

— У тебя отличная шляпка, Нэнси. — Арчер улыбнулся.

— Клемент, — Нэнси пропустила комплимент мимо ушей, — ты думаешь, от этого будет польза?

— От чего?

— От собрания.

Арчер пожал плечами, раскуривая трубку.

— Кто знает? Кто знает, от чего нынче будет польза, а от чего нет? Польза точно будет только от одного: если земля вдруг разверзнется и Россия провалится в тартарары. Но на это рассчитывать не приходится, а делать что-то надо.

— А может, оно принесет много вреда? — спросила Нэнси, не отрывая взгляда от Арчера. — Я про собрание. Тебе не кажется, что люди, которые выступят на нем, подвергнутся особенно яростным нападкам?

Арчер глубоко затянулся, выпустил струю дыма.

— Вероятно. Скорее всего так оно и будет.

— Тогда, может, лучше не высовываться? На какое-то время лечь на дно. Не подставляться под обстрел?

Арчер встретился с Нэнси взглядом.

— Я не знаю. — Он никак не мог понять, куда клонит Нэнси, говорит ли она от себя или уже обсудила этот вопрос с Виком и теперь выражает их общее мнение. — Я в этих играх новичок. Поэтому не могу однозначно сказать, хорошо быть мучеником или нет.

Нэнси шагнула к нему.