Растяпа. Мечты сбываются

Агарков Анатолий

– Народ, они в Москве похитили погоду! Отомстим!

И под общий гогот бычки полетели куда угодно, но не в урны.

За дверью из курилки веселье тотчас стихло.

Самолет не только заправили, но и сменили экипаж.

После взлета, ложась на курс, авиалайнер накренился на крыло, и я увидел в иллюминатор раскинувшуюся под нами панораму города – она напоминала шитое серебром и золотом огней лоскутное одеяло. Прощай, Шеннон!

А в иллюминаторах другого борта заискрились звезды крупные – ну, совсем рядом! – того гляди, крылом сшибем.

Нам предстоял многочасовой прыжок через Атлантику.

А

я задался целью раз и навсегда решить для себя женский вопрос. На высоте 11 тысяч метров над океаном – самое то. Злободневным он стал из-за легкомысленной милашки Розы. Она лет на пять меня моложе, обладает аппетитной фигурой, полной приятных изгибов. Это ее я приобнял, утешая – еще в Челябинске. Как бы «застолбил», а она глазки строит великану из-под Троицка. Что за свинство?

Итак, кто я по отношению к женщинам – деспот или подкаблучник? Сам считаю – подкаблучник: мне так проще. Начиная строить отношения – приятельские или серьезные – предупреждаю избранницу: «Сделаю все, что прикажешь (лишь бы было в моих силах), только не смей никогда плакать без причины, кричать на меня…. и Боже тебя сохрани от упреков! Короче – я твой раб из лампы, но ты имеешь право:

– плакать лишь в моем отсутствии;

– кричать при родах;

И не имеешь права упрекать меня. Ни в чем!

Три этих постулата, как три шеста, подпирающие вигвам – каждый из них поддерживает два остальных: ни один не держится сам по себе. Зато в этом вигваме я создам для тебя мир, какой захочешь. Идет?»

Когда найду женщину, согласную на это, немедленно женюсь! Ну, а если вдруг нарушит договор, стремительный кердык – вон Бог, вон порог, из сердца вон!

Принято всеми фибрами души – единогласно!

Вот такие установки стали нормой жизни в небе над Атлантикой.

И ведь не прихоть, поверьте мне, не прихоть, извращенной психики эти постулаты. Так предначертано мне Роком: я – Дева, рожденная в год Деревянной Лошади и наделенная Природой болезненным чувством справедливости. А какая справедливость в женских капризах – плаче, оре иль наезде? Ни-ка-кой.

Вот так, прекрасные мои! Остается только удивляться изощрениям Гороскопов, Рока и Судьбы. А что поделаешь? Живем и терпим – счастья ищем.

В салоне слышен голос стюардессы:

– Из Ирландии мы держим курс к Нью-Йорку, но в США не залетаем – вдоль побережья Северной Америки, если смотреть по карте, спускаемся к Большим Антильским островам.

– Зачем же такой крюк – не проще напрямик?

Кто-то спросил, а стюардесса склонила милое личико ко мне, обдав духами – и даже мысль мелькнула: не хозяйка ли крылатой машины пугает спящих пассажиров?

Но она спросила:

– Любитель острых ощущений? Про Бермудский треугольник слышали?

Конечно, слышал! И стал думать о Бермудах – загадочном месте пропадания судов – не давая воли панике. Но первым на ум пришел Нью-Йорк – этот огромный сволочной город, где спят и видят скорую погибель СССР. Вот муды так муды!

И вот тогда мне в голову пришла сакраментальная мысль – проклятых капиталистов надо бить их оружием. То есть – внедриться в общество, достичь деловых вершин, финансового могущества и ниспровергнуть общественные отношения. То есть – долой лживую буржуазную демократию! вся

власть Советам народных депутатов! Ну и, заводы, фабрики, газеты… в руки трудящихся. А? Какова мысль? Классика!

Короче, готов мигрировать в мир свободного предпринимательства – есть смелость и талант! – чтобы, добившись в нем успеха, его же ниспровергнуть. Посылай, страна родная!

А потом страх закрался в душу: ведь мы на родине своей без жестокой конкуренции в овец превращаемся – пушистых, безобидных – которых голыми руками взять, как два пальца об асфальт. Что делать?

Но не хотелось поддаваться панике – хотя бы потому, что чувство независимости и любовь к Родине мгновенно превращает русского увальня и недотепу в разъяренного медведя, которому нет преграды в мире.

Эти мысли отвлекли от окружающего мира – даже не заметил, как на небе появилось солнце. А когда заметил, ко мне вернулись привычное здравомыслие и оптимизм – в один миг забыл ночные страхи и их последствия. Но счастлив буду, лишь покинув борт летающей машины.

Мысли потекли другие.

Вот если бы сидел у иллюминатора, то уже видел под собой бескрайний океан и любовался игрой его цветов. Легко представил белые паруса каравелл Колумба, зеленое пятно Саргассова моря. Погрузился бы в путешествие во времени, разглядывая корабли на глади воды. В прежние времена они ходили к неведомым берегам в поисках золота и драгоценностей. А еще охотились дружка на друга и топили уступившего, пряча концы в воду. Иногда корабли уходили на дно с трюмами, полными сокровищ. И поныне там лежат – золото ведь не ржавеет. С поверхности воды их не увидишь, а вот с высоты полета самолета вполне возможно. Жаль, что мое место у прохода.

Почувствовал, как взалкал сокровищ дна морского. Горячий кофе, что развозила стюардесса, не остудил жажды наживы. Впрочем, меня не интересует личное богатство, как таковое – гораздо увлекательнее поиски подводных кладов. Какой прок от них на дне морском? Ожерелья, перстни и подвески, если найду, подарю любимой женщине (Любаше что ли?), а короны и каменья сдам в музей. Но чтобы не было у зрителей сомнений, на экспонатах пусть напишут – поднято со дна морского Анатолием Агарковым во время его визита на Кубу в декабре 1985 года. В газетах под соответствующими заголовками, наподобие: «Искатель кладов» – будет опубликована моя сияющая физиономия….

Но не подумайте, ради Христа, что я развлекаюсь шизофреническими мечтаниями. Совсем нет – просто вхожу в образ кладоискателя, о котором напишу книгу вдохновленный экзотикой Кубы. Таков будет ответ на праздно проведенный отпуск. И беллетристика уже затягивала. Хотя надо признать, это – первые впечатления: впереди еще истории об индейцах, пиратах, робинзонах и масса других интригующих тем Больших Антильских островов в Карибском море.

У меня в чемодане, который сейчас в багажнике самолета, есть чистая общая тетрадь и шариковая ручка, призванные помочь сохранить впечатления для будущей книги. Помнится, подобное намеревался и на БАМе, куда улетел комиссаром стройотряда через месяц после свадьбы. Но когда открывал ее и брался за ручку, интеллект выдавал одно только слово – Лялька… Лялька… Лялька… Лялька…. Одну лишь фразу – я люблю тебя. Такой лаконичный был роман.