Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]
Шрифт:
— Ну, раз пошла такая пьянка, мы, пожалуй, пойдем постреляем кого-нибудь. Ты как, Подосён?
По лицу юного оборотня было явственно видно: на охоту, да еще с Драгомиром — всегда!
— Тебе, отче, мяска из леска не принести ли? — на лице наемника снова возникла усмешка, почти никогда его не покидавшая.
Старик тоже улыбнулся.
— Принеси, сынок, принеси. Только не забудь его сначала разжевать, а то мне, вишь, нечем, — и дед раздвинул усы, показывая такие зубы, какие не у всякого молодого встретить можно.
Драгомир ценил шутку, даже самую простую и
А Ратибор стал готовиться. Заклятье против темной воды не было ему известно, но плох тот волхв, который не сумеет составить нужное из знакомых слов! Тем более что, порывшись в книге, он нашел достаточно много заклятий на похожие темы.
Лешего смущало только одно — достаточно ли далеко они ушли от Змея, чтобы волшебство сработало? Опозориться, выставить себя самозванцем — этого только не хватало!
— Закрой глаза, отче, — сказал Ратибор, засучивая рукава. Внуки окружили новоявленного целителя, чуть ли не заглядывая ему в рот.
Внимательно, подчеркивая каждое слово, Леший произнес длинную фразу на колдовском языке. Где-то с секунду ничего не происходило, а затем он почувствовал, как из его рук выходит чудесная сила, устремляясь к закрытым глазам старика. Это был знак, что все прошло успешно. Оставалось проверить, так ли вышло, как намечал Ратибор.
Дед зажмурился еще крепче, а потом открыл глаза и осмотрелся.
— Вижу, — сказал он наконец. — Все вижу. Даже и то, чего раньше не видел. Внучек, — теперь он обращался к одному из пяти близнецов, — какие у меня глаза?
— Голубые, деда, — ответил парень.
— Да? — несколько удивленно сказал старик. — А раньше карие были. Ну да ничего. Неважно, какого цвета у тебя глаза, важно, как ты ими видишь!
Несмотря на всю благодарность жителей хутора целителю, у них еще оставалось дел по хозяйству выше головы. Потому внуки вскоре ушли из избы, оставив Ратибора наедине с вылеченным стариком. Тот сидел по-прежнему на лавке, хитро глядя на Лешего своими вылеченными, а заодно сменившими цвет глазами. Подивившись нежданному проявлению своего волшебства, Ратибор спросил:
— Я, отче, тоже кое-что вижу, что не всякий видит. Говоришь ты больно правильно, не так как все мужики или твои же внуки. Ведь ты не из простых?
— Угадал, глазастый, — кивнул дед. — Я ведь, собственно, и не родич этим оболтусам даже. Просто вместе с ними пришел, да так и осел.
— А в молодости, небось, воином был?
— И это верно. Ходил я когда-то в походы под руководством самого Заряна. Вот был воин из воинов! Никто против него в честном бою выстоять не мог. Уже и волосы у него побелели, а все равно так и остался непобедимым. Да только потом то ли устал Зарян от воинского дела, то ли просто старость одолела-таки могучего — ушел, говорят, куда-то, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Я-то еще раньше дружину оставил. Тогда еще силы в руках моих поболе оставалось… Шел, не зная куда, а по дороге этим вот помог от лихих людей отбиться. Они в благодарность предложили остаться с ними, так и
— Так как тебя зовут, отче? — полюбопытствовал Ратибор.
— Сейчас уже не важно, — отмахнулся старик. — Они все дедом кличут, так я и привык. А ежели не веришь, так у меня от старых времен полный доспех сохранился. Вот пойдем, покажу.
Дед отыскал где-то в избе маленькую дверку в чуланчик, поковырялся и открыл.
А внутри действительно лежал полный набор богатырского снаряжения. Кольчуга, шлем, щит (причем именно богатырский, с тиснением), булава и поверх всего этого — меч. Оружие выглядело свовсем новеньким, видно, за ним тщательно следили.
— Поближе посмотреть можно ли? — у Ратибора даже дыхание перехватило, как и у всякого настоящего мужчины при виде хорошего оружия.
— Можно, конечно. Но насовсем не дам, и не проси, — строго предупредил старик.
Ратибор взял в руки меч, осторожно вытянул из ножен. Булатный клинок блеснул переливами тоненьких линий на полированной поверхности. Кое-где на лезвии виднелись не до конца заглаженные щербинки — клинок явно побывал не в одной битве. Слова деда оказались очень кстати — Леший как раз собирался любой ценой выпросить у него меч.
— Ну да ладно, — сказал наконец старик. — Побаловали и хватит. Ты с друзьями надолго у нас остаться намерен?
— Времени нет. Нам бы только хлеба на дорожку…
— Будет вам и хлеб, и все, что пожелаете, — вмешалась хозяйка, как раз в этот момент вошедшая в избу и слышавшая последние слова Ратибора. — Благодетели вы наши! Да мы же ради вас теперь…
— Чего уж там, — смутился Ратибор: от неумеренных похвал за пустяшное, по его мнению, дело, Леший всегда приходил в некоторую растерянность. Чтобы скрыть это, он перевел разговор на другое:
— А где Муромец? Что-то его не видно и не слышно.
— Какой Муромец? — спросила хозяйка. — Это такой толстый и низкий? Телегу починяет. У мово-то никак руки не доходили, и то сказать — куда мы ездим! А ваш как увидал — непорядок, говорит.
Ратибор вышел на крыльцо. В дальнем углу двора Илья Муромец действительно починял телегу. Правда, делал он это весьма своеобразно. Илья просто-напросто поднял телегу, подперев ее коленом, и теперь как раз прилаживал новую ось.
— Ну ты даешь! — восхитился Ратибор. — ты что, не мог поленом подпереть?
— Да ну его, полено, — не оборачиваясь, буркнул Муромец, — еще сломается. Телега-то, поди, тяжелая.
Хотя путешественники и рвались продолжить путь немедля, пришлось им все же провести остаток дня у гостеприимных хозяев. Из настрелянной Драгомиром дичи были изготовлены странные вареные пирожки с мясом, которые хозяйка назвала «пельмени». Что это значит — она и сама не знала, но сами пельмени всем очень понравились.
К вечеру из леса вернулся глава семьи с тремя старшими сыновьями. Узнав о происшедшем в его отсутствие, он тоже проникся к гостям доверием, хотя и посматривал немного искоса — видимо, ревновал жену к могучему Муромцу.