Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]
Шрифт:
Отодвинув в сторону удивленного Илью, Ратибор протянул руку и с трепетом коснулся чудесного топора…
— Ратибор! Очнись! — с тревогой в голосе повторял Илья, хлопая друга по щекам.
Леший помотал головой и открыл глаза. Его тут же ослепило заходящее солнце, так что Лешему пришлось поспешно снова зажмуриться.
— Что со мной произошло? — наконец смог выговорить он.
Во всем теле новгородца словно бы не осталось живого места. Даже после великанской дубины было легче.
— Ну, как ты хватанул этот чекан, — ответил Илья, почесывая в затылке, — тебя как отшвырнуло!
Ратибор нашел в себе силы сесть. Все тело снова пронзило болью, но сейчас она вроде бы ослабела немного, так что было вполне терпимо.
— Если разобраться, мне еще повезло, — пробормотал он, — могло ведь и совсем убить. Сказано же было древними — оружие богов само выбирает себе хозяина! А тот, кто дерзнет самовольно им завладеть, в лучшем случае отделывается тем же, чем и я сейчас…
Лешего прямо-таки жгло изнутри от обиды и осознания своего бессилия. Они прошли и пролетели сотни верст, сражались с велетами и дивьими людьми, одолели непобедимых чудовищ — и вот теперь они сидят в двух шагах от оружия, к которому стремились, и ничего не могут сделать!
Муромец решительно поднялся на ноги.
— Клясться буду, — пояснил он в ответ на недоуменные взгляды. — Перуну. Слышь, Перун! Смотри, чем тебе жертвую! Если дашь нам свое оружие и поможешь до дома добраться в срок — клянусь, что никому не буду хвастаться своими подвигами в этом походе!
Ратибор покачал головой. Жертва действительно была серьезная. Богатырь может прожить без коня, доспехов и меча — в крайнем случае возьмет их с бою, на то он и богатырь — но без молодецкой похвальбы богатырю жизнь не жизнь. Каково это — сидеть на княжьем пиру, слушать, как другие хвастаются деяниями, и молчать, хотя сам можешь порассказать вдвое, причем чистую правду! Во всяком случае, сам Ратибор на такое бы не решился…
Внезапно на окутанном облаками горизонте показалась темная точка. Она приближаласть с совершенно невозможной скоростью, так что спустя несколько мгновений стало возможно различить всадника, скачущего по облакам, словно по твердой земле. Или все-таки летящего? Ратибор не мог понять. Если крылатый конь летит — тогда зачем он при этом ногами перебирает? Если же бежит — тогда зачем мерно движутся огромные крылья?
Пока богатырь гадал, всадник приблизился к башне. Конь взмахнул крыльями сильнее, его копыта оторвались от облаков, и в считанные мгновения всадник оказался вровень с вершиной башни.
Ратибор глядел на него во все глаза. У всадника были совершенно седые волосы, но молодое лицо и огненно-рыжие усы. От всей его крепко сбитой фигуры веяло несокрушимой мощью — Ратибор только сейчас понял, что обозначает это выражение. На поясе всадника висел меч длиной в двуручник, но, судя по всему, предназначенный для владения одной рукой.
Кого-то этот всадник сильно напоминал новгородцу… И внезапно он вспомнил, кого. Идол Перуна, установленный Владимиром в большом кивском святилище! Точь в точь! Голова серебряная, усы золотые… Меч на поясе…
Всадник тем временем спрыгнул с седла на площадку. Крылатый конь остался как ни в чем не бывало стоять на воздухе.
— Ну что? — спросил он громовым басом. — Почему вы не кланяетесь своему богу? —
Ратибор поклонился, не слишком утруждая себя. В конце концов, должен же Громовик понять, что перед ним не какие-нибудь бездельники, а воины, уставшие после жаркой битвы.
— Перун… — с сомнением протянул Подосён. — А я тебя по-другому представлял…
— И неудивительно, — хохотнул бог, ничуть не обидевшись. — Вы что думаете, у нас, богов, как у вас — одно лицо на все случаи жизни? Ну, перейдем к делу. Я твою клятву услышал, — теперь Перун обращался к Муромцу. — Надо сказать, что так мне еще никто не жертвовал. Жизнью — бывало, а вот славой богатырской…
Громовик задумался, но ненадолго. Громовикам вообще не свойственно надолго задумываться.
— Так что оружие я вам дам. Но с условием. В моих руках оно поражало сотни врагов. В руках каждого из вас оно поразит только одного. После этого топорик просто станет слишком тяжелым, и ни один человек его не поднимет… Довольны? — и бог снова улыбнулся.
Муромец за спиной Ратибора снова потянулся к топорику, неподвижно висевшему в двух пальцах над площадкой. На этот раз чудо-оружие удалось взять без неожиданностей. Пальцы богатыря сомкнулись на украшенной рукояти.
— Стало быть, все, — подытожил Перун.
— Нет, — неожиданно даже для самого себя покачал головой Ратибор. — Муромец обещал в случае, что ты нам до дома поможешь добраться.
— Ну ты даешь, — бог покрутил головой. — Со мной уже лет тысячу никто не торговался! Люблю таких настойчивых… Ладно уж, ваш ковер я вам верну. А там сами добирайтесь, как знаете.
— Так он же не летает, — вставил Подосён и, исчерпав на этом свои запасы смелости, спрятался за Ратибора.
— Как это? — Перун явно удивился. — Если самолет — так обязательно летать должен!
Громовик пошарил рукой в воздухе… и в ней внезапно появился ковер-самолет. Тот самый, старый и потрепанный. Перун внимательно рассмотрел его.
— Да нет, все в порядке. Вы мне голову морочить не могите! Я вам не какой-нибудь Велес. Я — Перун-Громобой! — он внушительно стукнул себя кулаком в грудь. — А чтобы вы видели мою силу и впредь знали, как надо уважительно с богами разговаривать — как только вы покинете эту башню, я и ее, и всю гору с землей сровняю, чтобы ни единого высокого пика в Святых горах не осталось! — Потом он неожиданно рассмеялся и вскочил в седло.
— До встречи! — крикнул он напоследок. А затем крылатый конь по пологой спирали пошел вверх, пока не скрылся из виду. Богатыри остались одни на площадке башни над облаками.
Ратибор проводил взглядом исчезающую в поднебесье фигурку. Потом вздохнул почему-то и обернулся к Муромцу.
— Дай чекан подержать. Теперь-то он должен мне в руки даться…
Оружие Перуна оказалось неожиданно легким. Если бы не знал Леший, что этот изящный топорик и есть цель их похода — ни за что бы не поверил. Но от прикосновения к резной рукояти по жилам новгородца словно бы разлился огонь вместо крови. Тело распирало неземной силой, и голова кружилась от желания прямо сейчас разрушить гору-другую. Ратибор еле сдержался — в конце концов, чудо-чекан он может использовать лишь однажды, так что не стоит разбрасываться таким драгоценным даром.