Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Ну, ента нормально… – пробасил глубокомысленно Ратибор.
– Думаешь?
– Конечно! Тебе ведь полегчало?
– Да, ещё как!
– Ну, вот и отлично! Теперь, кстати, стало понятно, что за печаль мучила нас всё это время. Что же мы не доделали тогда, год назад!..
– Это точно!
– Как же он жив-то оказался?! Мы ведь своими очами видели его труп!
– Подменил, собака! Нашёл внешне похожего на себя несчастливца, разбил сильно лицо ему, чтобы особо не всматривались, одел в свои одежды, перерезал горло да бросил на дороге, где мы его и нашли! Ловко всё обставил,
– Да уж… Хитрый был пёс!
– Знахаря, остолопы, найдите ему знахаря, срочно! – к Яромиру с Ратибором подбежала, спотыкаясь о тела разбойников, запыхавшаяся Злата. – Вы что, не видите, что он ранен?!
– А ведь она права, секира Перуна тебе… по темечку! – Ратибор смущённо кашлянул, глянув быстро на Злату, и озабоченно зыркнул на правый бок Яромира, весь красный от крови. – Как же это тебя, дружище, угораздило-то?!.
– Ну-ка, покажи! – подошедший Мирослав осторожно размотал повязку и, быстро оглядев кровоточащую рану Яромира, сорвал с одного из лежащих кругом тел какую-то тряпку, не особо заляпанную кровью, после чего приложил её взамен предыдущей.
– Что-то задето из внутренних органов. Очень похоже на почку… Тут лекарь нужен хороший! – Мирослав тревожно уставился на Ратибора со Златой.
– Так чего же вы стоите как истуканы! – взвинченная княжна нервно всплеснула руками. – Ищите!
– Да есть у нас тут знахарь, в деревне… Точнее, ворожея!.. Не брезгуете? – подковылявший Мефодий, потирая разбитый в кровь затылок, удивлённо осматривал поле боя, что предстало пред его глазами. – Ну вы даёте! Всего втроём?! Невероятно! Их же было рыл шестьдесят, не меньше! Никогда не видел ничего подобного! Если бы не на моих зыркулях происходило всё это удивительное действо, никогда бы не поверил!..
– Ты ерунду-то не болтай, хозяин! Брезгуют падалью да объедками со стола! Веди, кто там у тебя есть! – перебил его Ратибор, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и со всё возрастающей тревогой поглядывая на тяжело присевшего на лавку, на глазах слабеющего Яромира.
В этот момент в трактир испуганно заглянули помощники Мефодия, Варнул с Буславой, которые успели-таки удрать в начале заварушки, а теперь вернулись и в изумлении рассматривали, казалось, так хорошо им знакомую таверну. Обеденный зал было не узнать: усыпанный телами, весь в крови да ошмётках человеческой плоти, он представлял собой страшное и вместе с тем завораживающее зрелище.
– Ух ты! – выдохнул восхищённо Варнул. – А кто это их так, а?! Вы чего, втроём их, что ль?! Но это же невозможно…
– А ну закрой свой рот и дуй быстро за Благаной! – заорал на него Мефодий.
– Она спит, ночь уже на дворе…
– Так разбуди её, осёл! – взревел уже Ратибор, потеряв терпение. – Ты что, не видишь, что помощь вашей ведуньи нужна?! Наш друг кровью истекает! Заплатим, сколько скажет!
– Она денег не берёт… – промямлил испуганно Варнул, глядя на полуголого, всего в крови, Ратибора. Вид его, конечно, вызывал какие угодно чувства, но только не желание с ним спорить. Потому Варнул быстро развернулся и стремглав помчался за местной целительницей.
– Ента, как её, Благана, да? Она реально соображает
– Реально соображает! Вон, у нас в том году здоровенная гадюка укусила Буславу, когда та по грибы пошла да на хвост ей наступила ненароком. Так эта Благана её сама нашла на лесной опушке и с того света вытащила, хотя несколько часов уже прошло и моя помощница уже даже идти сама не могла. Говорит, что всё уже, простилась со всеми…
Подошедшая Буслава согласно закивала.
– Да, спасла она меня тогда, чего уж там балакать! Я ей теперь по гроб жизни обязана! Но как она меня разыскала в дремучей чаще, ума не приложу! Сама Благана лишь уклончиво проворчала, что ей шепнули лесные духи о моей беде… – Буслава нервно поёжилась. – Странная она, но мы только к ней, если что, со всеми бедами и болячками бегаем…
– Это верно! – буркнул задумчиво Мефодий. – Не знаю уж, что наша ворожея делает в этой богами забытой деревушке, но при желании она спокойно бы смогла быть знахаркой у самого князя! Да только мирские блага её не интересуют. Ей тишину и покой подавай…
– А что тута происходит?! – на втором ярусе таверны стоял, рассматривая открывшееся его взору побоище, шокированный, не до конца ещё проспавшийся и протрезвевший Емельян с несколькими другими постояльцами, тоже проснувшимися от шума боя и робко выглянувшими посмотреть, что случилось. – Здесь ураган прошёл аль смерч какой?! – потрясённый открывшейся перед ним картиной недавней сечи, Емельян нашёл взглядом всего чёрного от быстро засыхающей на нём крови Ратибора. – Ратиборушка, тебя даже на минутку оставить одного нельзя, чтобы ты не набедокурил?! Что сказали плохого тебе эти добрые люди, что ты так осерчал на них?! Всегда ведь есть мирное решение любого…
– Заткнись, Емельян! – Ратибор не был настроен слушать сейчас пьяные бредни княжьего племяша. – И чтобы я тебя до утра не слышал, а желательно ещё и не видел!..
Тем временем дверь в корчму открылась и внутрь зашла неопределённого возраста высокая женщина с длинными русыми волосами и горящими, как в темноте у кошки, зелёными глазами. Была она в обычном сером сарафане, но искусно расшитом древними рунами, значение которых неведомо непосвящённым в таинства ворожбы простым людям. В руках у неё был небольшой мешочек, а за спиной маячил испуганный Варнул.
– Вы представляете, подбегаю я к её дому, что на окраине самой стоит, а она мне навстречу выходит, уже одетая и готовая! – Варнул проскользнул быстро к Мефодию с Ратибором и приглушённо затараторил: – Пошли, говорит, к вашему раненому! И откуда она узнала, я ведать не ведаю…
Благана (а это была не кто иная, как та самая местная ворожея) тем временем замерла у входа и безучастно рассматривала открывшееся перед ней место недавней битвы.
– Неплохо весьма… – произнесла она задумчиво, неторопливо обведя взглядом всех присутствующих в харчевне, и после, вдруг резко подняв очи, упёрлась своими колючими изумрудными глазами в Ратибора. – Твоих рук дело, здоровяк? Конечно, твоих, чьих же ещё, – забормотала она бессвязно, продолжая с интересом его рассматривать. – Больше ведь некому.