Ратибор. Забытые боги
Шрифт:
– Я бы хотел забрать тело пресвитера Антония.
– Ищи, ты же знаешь его в лицо…
– Помогите, все тела свалены в кучу.
– Это будет стоить ещё сестерций.
– Согласен.
Из-за слабости Илья не мог повернуть головы, а сверху на нём лежало остывшее, бездыханное тело.
Рабы – а это они перекладывали с места на место тела – освещали факелом лица убитых. Невидимый Илье человек говорил:
– Не он, продолжаем искать.
– Кто он тебе? Родственник?
– Можно и так сказать.
Вмешался
– Юсуф, какая тебе разница? Человек платит деньги за тело, давай, шевелись.
Голоса приблизились. С Ильи сняли тело.
– Не он. Жаль парня, дольше всех держался, последним убили. Говорят, император этого стражника одарил золотым ауреусом.
– Врут, серебряным денарием.
В этот момент Илья застонал. Говорить из-за слабости он не мог, но хотел хоть как-то показать, что он жив. Заявить о себе сейчас – его единственный шанс, иначе утром его вместе с другими телами бросят в бассейн с крокодилами.
– Юсуф, ты слышал?
– Вроде стонет кто-то.
– Тихо, послушаем, вдруг показалось.
Илья снова застонал.
– Клянусь всеми богами, этот парень жив!
К ним подошёл мужчина – Илья понял это по его шагам.
– Вы сказали – он жив?
– Именно так. Он стонал. Не могло же нам обоим почудиться?
– Положите его на тележку, я заберу.
– Э, нет. Сначала деньги, как и уговаривались.
Послышался звон монет.
– Уважаемый, а второго искать будете?
– Если вы быстро это сделаете – вдруг парню можно ещё помочь…
Несколько минут поисков, и тело пресвитера было найдено. Его уложили на тележку рядом с Ильёй.
– Не хочет ли господин заранее заплатить за доставку? Время ночное, стража делает обходы, и нам не хотелось бы влипнуть. Ты сбежишь, а нам отдуваться.
Снова зазвенели монеты.
– Вы хуже разбойников, – сказал незнакомец.
– У каждого своя работа, а деньги лишними не бывают, – сказал Юсуф.
– Как уговаривались – я иду впереди, вы везёте за мной тележку.
Рабы накрыли тела куском плотной ткани и стали толкать тележку. Она подпрыгивала на неровностях, и Илью сильно трясло.
Звякнул замок на решётчатых железных воротах, и тележка, подталкиваемая рабами, выкатилась из Колизея. Незнакомец, а за ним и рабы с тележкой пробирались по узким переулкам, освещаемым лишь луной.
Тележка остановилась у какой-то стены с дверью. Рабы сняли тела с тележки, занесли через дверь – за ней оказалось закрытое помещение.
– Благодарю вас, – сказал незнакомец. – Я полагаю, вы будете держать свои языки за зубами.
– Не в первый раз, господин!
Рабы вышли, загрохотали колёса тележки.
Незнакомец запер дверь изнутри и вышел через другую. Вскоре вернулся ещё с одним мужчиной, как понял Илья – лекарем. Зажгли масляный светильник.
– Этот парень жив, он стонал, – сказал незнакомец. – Ему надо помочь.
Лекарь поднёс светильник к лицу Ильи.
– Он мёртв! – заявил он авторитетно. – Если он и стонал, то уже скончался. Сердце не бьётся.
Но Илья застонал снова, и лекарь в испуге отшатнулся.
– Матиас, ты меня знаешь не первый день, с такими ранами не живут.
– Он же стонал…
– Это агония.
Илья собрался с силами и прошептал пересохшими губами:
– Пить…
Его едва слышный шёпот прозвучал для обоих мужчин, как удар грома среди ясного дня. Матиас и лекарь перекрестились.
Лекарь пришёл в себя первым:
– Матиас, принеси вина – только неразбавленного.
Через несколько минут Матиас передал лекарю кружку вина. Лекарь приподнял голову Ильи, поднёс кружку к его губам, и Илья смог сделать несколько глотков. Он почувствовал, как после выпитого кровь заструилась по жилам.
– Мне надо к дубу, – прошептал Илья. Он даже сам не понял, почему у него сорвались с языка именно эти слова.
Лекарь с жалостью и страхом посмотрел на раненого. По его понятиям человек, имеющий такую рану, давно должен был умереть, а он глотнул вина и начал разговаривать… Донесут ли его живым до дуба?
– На заднем дворе растёт дуб, – с сомнением сказал Матиас.
– Тогда поторопимся, может, это последняя воля умирающего.
Мужчины взяли Илью за руки за ноги и понесли.
Идти пришлось недолго, но в темноте они не раз спотыкались. Наконец они остановились и положили Илью у подножия дерева.
– Тебя ведь Илия звать? Кажется, так ты назвал себя перед императорской ложей? Вот дуб, как ты просил, – можешь дотронуться до него рукой.
Но как Илья до него дотронется, если слабость сковала конечности?
И лекарь сделал жест доброй воли: он взял руку Ильи и приложил её к коре дерева.
В ту же секунду Илья почувствовал, как по телу прошла тёплая волна. Через несколько минут перестала болеть грудь, он услышал, как ровно бьётся сердце, и сделал глубокий вдох. Начали прибавляться силы, как будто дерево напитывало его своей жизненной энергией. Уходили вялость и слабость, он возрождался к жизни.
Ещё через несколько минут он приподнялся на локте, вызвав страх у лекаря – тот в испуге отшатнулся. А Илья сел, опираясь на руки, сам уже подвинулся к дереву и прижался к нему спиной.
Лекарь пробормотал:
– Господь сотворил чудо! Мёртвый на наших глазах возрождается к жизни…
Матиас же, застыв на месте, смотрел на происходящее в полумраке чудо широко раскрытыми глазами – пресвитер первый раз видел исцеление почти мёртвого человека. Он и раньше верил в возрождение Христа после распятия, но видеть самому – это другое, это производит сильное, неизгладимое впечатление. И он, боясь пропустить даже маленькую деталь, затаил дыхание.